как репейник. У него постоянно были долги – она отдавала ему все, что зарабатывала. А чем она могла зарабатывать? Не прошло и полугода, как она превратилась в его девку. Где она теперь – не знаю, в какой-нибудь канаве. Я не богослов, а медик. Я не упрекаю ни парня, ни тем более – девушку. Обстоятельства – случай – судьба! Но тогда меня это сильно задело за живое, когда она бросилась ему на шею и посмеялась надо мной. Даже теперь рана ещё не зажила и, пожалуй, никогда не заживёт. И потому – назовите это, если вам угодно, детской злостью с моей стороны – мне доставит удовольствие видеть этого молодого человека у себя под ножом.
Он взял своими узкими белыми руками кофейную ложечку и стал играть ею, как скальпелем.
– Не радуйтесь преждевременно, доктор, – заметил Ян. – дело ещё не зашло так далеко. Почему, однако, вы думаете, что он примет наше предложение? Врач разрезал воздух своей ложечкой:
– Я знаю его историю. Собрал тогда сведения ради Цилли. Он из богатой семьи. Его покойный отец был председателем земского суда. Он стал военным нуворишем, вырос во время инфляции. Юноша учился. По крайней мере, должен был это делать. Бросал деньги налево и направо, делал глупость за глупостью. Мотал, пока не промотал все состояние матери. Нынче она голодает и побирается со своими остальными тремя детьми, которые лет на десяток моложе этого. Мать верила ему, его обещаниям. Может быть, верит и поныне. Он неплохой парень, любит свою мать. Он у меня часами плакал о ней. Если он получит сумму, которая снова поставит на ноги семью, если усилит огонь, который сможет разжечь очаг его матери, тогда, пожалуй, моль и полетит на блестящее пламя…
Ещё один, последний танец. Прайндль покачивался с танцовщицей. Красавец Иво дул в саксофон, затем протанцевал с какой-то костлявой бледной дамой – так, что её острый подбородок почти буравил ему манишку. Галантно поклонился, остановился и пропел ей:
Не пожелаешь ли ты Пойти со мной в мою комнатку? Есть ли у тебя время около десяти Повидаться со мною? Зайди и взгляни: Там под крышей Живёт холостяк, И ясно светит луна В его кровать!..
Малокровная девица сделала невинное лицо, но посмотрела на него двусмысленным косым взглядом. Если бы это было правдой, если бы только её красивый танцор в самом деле имел в виду её! Она вздохнула: ах, он всего лишь под музыку, пел только потому, что ему за это платят, пел каждой женщине, которая именно в этот момент с ним танцевала.
Иво доставил её обратно к её столу. Танцор закрыл крышку рояля, другие музыканты укладывали свои инструменты, собирали ноты. Зал быстро пустел. Танцор подошёл к ним и представил свою партнёршу.
Ян спросил обоих, что они будут пить.
Высокая блондинка быстро взглянула на часы.
– Ещё нет двенадцати! – воскликнула она. – Кухня, значит, ещё открыта. Могу я заказать что-нибудь поесть?
Она позвала лакея, потребовала холодного ростбифа и яиц. Затем присела.
– Простите,
