кому сказала, не то поленом по башке двину, и сниму с бесчувственного. Будет он мне тут ещё глаза круглые делать, словно девка на выданье, право слово, а не старик дремучий! Аль ты знахарки застеснялся? Боишься показать своё орудие мужское? Так ты не бойся, я вашего брата много перевидала. Чай всю деревню от хворей избавляю, да и не только нашу, но и пару соседних.
Пришлось подчиниться. Стыдливо прикрывшись руками, стоял голым перед совсем молоденькой девчонкой – как же неудобно-то… Позор какой! Последняя мысль была словно не моя. Нет, мне и самому некомфортно, но позора я всё-таки не чувствовал. И мысль эта казалась какой-то странной, чужеродной.
– Та-а-ак… – наконец протянула Маланья, и после небольшой паузы ещё раз повторила – Так…
– Что «так»? – с волнением поинтересовался я.
– В баню пойдём, париться. Тебе надо кровоток и память восстанавливать. Это дело непростое, и с грязным телом к этому лучше не приступать. Банный же пар – первое дело в плане очистки организма от всякой ерунды.
– Э-э-э, – только и смог выдавить из себя я. Как же так? В баню? Там же вроде как голыми парятся? Я совсем растерялся. Как можно: молодая девка и с мужиком вместе в бане? Ну вот, опять, словно не моя мысль совсем. Мне наоборот хотелось в баню с девчонкой, ой как хотелось. Стоп, это что, совесть что ли? А почему она такая непривычная, чужая? Это что же, до денатурата я ею совсем не пользовался, раз она такая непривычная?
– В начале я тебя веничками отхожу, а потом ты меня, – и, видя мой непонимающий взгляд, пояснила: – Грязный ты больно. Грязного лечить плохо – не поймёшь, где кровь коростой застыла, а где просто грязь пристала. Да и заразу всякую занести в раны можно, если таковые имеются. Ну и просто вонюч ты до безобразия, словно свинтус у нерадивой хозяйки!
Под конец фразы она сморщила свой нос и помахала перед ним рукой. Не дождавшись моей реакции на своё высказывание, она слегка раздражённо поинтересовалась:
– Ну и что опять не так? Чего ты встал, как пень на ровном месте?
– Так это… В бане-то голыми парятся, – озвучил я свою недавнюю мысль, совсем растерявшись.
– Экое открытие ты сделал, дед Макар… Конечно голыми, а как же ещё? А по поводу блуда – не обольщайся, старый греховодник. Когда я говорила про баню, то имела в виду только баню, и ничего другого тебе вообще не светит. Да и можешь ли ты чего ещё? – последними своими словами она заронила во мне серьёзные сомнения и, чего уж греха таить, страх. – И потом, когда тебе снова удастся увидеть тело молодухи-то, а дед Макар? – озорно подмигнула девушка. – Небось, забыл уже, как выглядит стройное девичье тело? У тебя от меня секретов уже почитай и не осталось, ну так и ты дед, коли не заробеешь – душу отведёшь, на меня полюбуешься… Аль не красива я? Не радую твой мужской взгляд?
– Радуешь, радуешь, только стар я для таких радостей, – попытался отбрехаться я, почему-то не чувствуя себя уже таким старым, как это было ещё с утра. К тому же мне показалось, что лицо моё заливает краской.
