шар, она сразу почувствовала, что никто ей не мешает, что баба теперь спать надумала, а пока она спит, она не видит Агнес. Девушка смотрела в шар недолго, как ни противилась баба раньше, Агнес уже высмотрела, где она живет. Видела дом ее, большой и красивый, на чистой улице в зажиточном городке у реки.
Вот и поехала, хоть знала, что до рассвета может не успеть. Проснется сестра, узнает, что к ней едут, так подготовится, людей своих соберет – и тогда конец Агнес. Но девушка готова была рискнуть. Господину сие нужно. А господин… Как отец к ней ласков… Ради него девушка готова была рисковать. Вот и не смотрела она по сторонам в темноту, как служанка. Она собиралась с силами, так как знала, что бабища сама сильна.
Ехали и ехали. Игнатий лошадей не гнал, даже когда луна вышла: боялся. И, наверное, уже за полночь доехали до Бад-Тельца. Тут хоть какие-то фонари на улицах стояли.
– Игнатий, – высунувшись из окна, скомандовала Агнес, – здесь направо, на север поворачивай. Там мост должен быть.
– Как прикажете, госпожа, – повиновался кучер, а сам думал: откуда ей про то знать, сама же в городе впервые.
Но мост там действительно был. Проехали чуть-чуть по пустынным улицам большого села, и вот уже рекой запахло. И вот уже въезд на мост. А тут уже луна на середину неба выплыла, еще светлее стало. Игнатий поехал смелее. До тех пор, пока не разглядел в темноте, что дорогу перегородили рогатки, не увидал огонек фонаря в ночи и не услышал злобный голос:
– Куда? Куда прешь? А ну, стой!
Кучер остановил лошадей. Тут он и разглядел их, шли они втроем: один с фонарем, все в доспехе; хоть и с оружием, но щурились, как со сна. Видно, оттого и злые, что разбудили их.
– Кто такой? А? Куда едешь?
– Кучер я. Госпожу везу, – отвечал Игнатий, а сам на всякий случай за голенищем сапога нож нащупал. Мало ли… И между делом поинтересовался: – А вы, господа, кто такие будете?
– Мы-то? – В голосе отвечающего послышалась гордость. – Мы – Черное отребье Эйнца Железнорукого. Слыхал про таких?
– Как же не слыхать, слыхал, слыхал, – сказал кучер. – Только уж пропустите нас, господа, госпоже надобно на север.
– Госпоже? – не унимаются люди. – Чего это твоя госпожа по ночам ездит?
– Так ты сам у нее спроси, – отвечал кучер ехидно.
– И спрошу, – сказал тот, что с фонарем. – А ну-ка, Петер, пошли поглядим, что там у него за госпожа.
– Да, надо взглянуть, – согласился Петер, – Может, придется до утра и задержать такую госпожу.
В голосе их послышались сальные нотки, людишки эти опасны, не зря их отребьем называют. Один из них остановился рядом с кучером, в руках копье, стоит, недвусмысленно копьишком поигрывает, а Петер и тот, что с фонарем, направились к карете. Мужик с фонарем мордой прямо в окно полез и светить внутрь пытается. Но разглядеть ничего не успел, а услышал лишь негромкое, голосом девичьим сказанное:
– Вон пшел. Или сердце твое сожру.
Мужик отшатнулся,
