ыми лицами твердили, что не совершали ничего противозаконного. Правда, их понимание «противозаконного» имело мало общего с Уголовным кодексом.
Вся прелесть таких клиентов в том, что ты не боишься облажаться. Позвольте объяснить вам пару простых вещей. По какой-то причине люди полагают, что хороший адвокат может вытащить их из любой передряги. Рецидивист, которого задержали во время вооруженного разбоя, искренне спрашивал меня, насколько хороши его шансы остаться на свободе? Наркодилер, продавший пару грамм «химии» подростку, от которой тот навсегда остался инвалидом, был уверен, что судья сжалится над ним после проникновенной речи на последнем слове. В конце концов, эти люди заслуженно отправляются в колонию, где пребывают в уверенности, что получили пять или десять лет лишения свободы из-за плохого адвоката. Они не видят всей картины. Они не видят своей вины.
Они не берут в расчет обжалованные экспертизы, исключенные из дела доказательства и блестяще проведенные перекрестные допросы, благодаря которым осужденные получили справедливое наказание, а не жестокую кару. Даже для безнадежных клиентов адвокат проделывает прорву работы, которая порой остается невидимой.
Все потому, что у преступников такие же права, как и у нас с вами. Равенство закона во всей красе. Своего рода гарантия того, что мы не вернемся к временам, когда люди вершили самосуд на каждом шагу. Никто не говорит о том, что нужно оправдывать наркодилеров и насильников, но под одну гребенку всех стричь не стоит. Между хулиганом, пырнувшим прохожего из-за скуки, и тем, кто, обороняясь, пробил череп неудачливому воришке, лежит огромная пропасть, но оба остаются убийцами. Мое предназначение – добиться справедливости для каждого.
К большому сожалению, случается так, что иной раз судья уделяет моим доводам и жалобам не больше внимания, чем пылинке на мантии. И тогда клиент получает по верхней планке. Пройдены все инстанции, представлены все доводы и жалобы, но срок остается неизменным.
Когда я утверждал, что облажаться не страшно, то имел ввиду именно такие случаи. Адвокат может ошибиться: пропустить ошибку в доказательстве, задать неудачный вопрос или еще хуже – позволить своему клиенту высказать на судебном процессе все, что лежит у него на душе. Но так ли ужасно то, что мошенник, лишивший квартир двух старушек, получит десять лет лишения свободы вместо восьми? Не говоря уже о серийных убийцах и насильниках. Словом, совесть чиста, приговор вынесен, а я спешу на очередное судебное заседание.
Не нужно думать, что мне приходилось иметь дело только с отъявленными мерзавцами. Их немного. Чаще всего я сталкивался с теми, кто оступился впервые. Со временем начинаешь понимать, почему тот или иной человек совершил преступление. Потеря работы, жестокие родители или наркотики могут толкнуть и не на такое.
Многим я сочувствовал со всей искренностью. До сих пор хорошо помню один случай. Семилетний мальчик согласился посмотреть игрушки в квартире незнакомого дяди. Дядя оказался педофилом, освободившимся из колонии три недели назад. Педофилом, который снова вышел на охоту.
Каким-то чудом мальчику удалось выбежать из квартиры и позвать на помощь. Мой клиент – здоровый тридцатилетний мужчина, больше напоминающий прямоходящего медведя, мог пройти мимо, но не сделал этого. Он спас мальчика.
Для педофила эта история закончилась не так радужно. Его лицо превратилось в кашу из мяса и костей, руки и ноги были сломаны в нескольких местах, а легкие – проткнуты собственными ребрами.
Во время судебного разбирательства прокурор несколько раз подчеркнул, что мой подзащитный наносил удары не меньше пятидесяти минут подряд. Большую часть этого времени педофил оставался жив.
Мой подзащитный получил три года лишения свободы. Вместо пятнадцати. Во время оглашения приговора его лицо было невозмутимым. Когда судья закончил читать, зал взорвался аплодисментами. Они предназначались не мне – моему клиенту, которого уже выводили из зала суда. Стальные браслеты обхватывали запястья, конвоиры торопили к выходу, а он тихо повторял для всех окружающих: «Я не жалею, что сделал это».
После заседания журналисты окружили меня живым кольцом, выбраться из которого можно было, только ответив на все вопросы. Они негодовали по поводу приговора, они восхищались храбростью моего подзащитного и требовали его оправдания.
Я понимал их. Как человек, но не как юрист. Убийство остается убийством, даже если одним конченным извращенцем стало меньше. И приговор оказался справедливым, как бы рьяно это не отрицали журналисты и блогеры.
К чему я клоню? И рецидивистов, и «первоходов» объединяет то, что они действительно совершили преступление. С невиновными все иначе. Они бывают не самыми милыми людьми на свете, но это не должно иметь никакого значения для адвоката. Если человек не совершал преступления, то он и дня не должен провести в колонии. Судья и прокурор найдут кучу оправданий, если будет вынесен ошибочный приговор, но только не адвокат. Нет, если невиновный будет гнить в
