раз освободилось место.
– Обдирать вас не будут… Я еще поговорю с ними на эту тему, – неловко вставил он и, заручившись молчаливым согласием подруг, уточнил: – За больничный день, конечно, придется платить, и немало. Плюс препараты, если понадобятся. Вы знаете, наверное, какое у нас обеспечение. Для многих – разорение… Я не знаю, объяснили ли вам? – он вскользь глянул на Аделаиду.
– Всё будет хорошо, мы всё оплатим, – торопливо заверила врача Нина.
Аделаида уставилась на нее невидящим взглядом, перечить, однако, была не в состоянии.
– Значит, так… завтра к двенадцати за ребенком придет машина, – сообщил Горностаев.
– Но ведь будет скандал! Я не предупредила никого, – запаниковала Аделаида.
– Не вы первые… О мальчике думайте. Об остальном забудьте… Услышат фамилию нашего главврача – по струнке вытянутся. Все… – заверил Горностаев. – И пожалуйста, не забудьте взять выписку и все документы…
Уже за порогом квартиры, пока спускались вниз, Аделаида отважилась на упрек:
– Но ведь ты даже не знаешь, сколько это может стоить! Там суммы наверняка астрономические просто. Как я могу согласиться на такое лечение?
– Не ты обещала, я…
– Ты не представляешь, что́ это значит – платить за больничный день, – твердила Аделаида. – А препараты? Каждый раз минимум по двести долларов. Зря, всё это зря…
– Я помогу деньгами, Ада, – с твердостью сказала Нина.
– С какой стати? Почему ты должна помогать мне деньгами? Ты даже не знаешь меня. Ничего обо мне не знаешь… Ты не знаешь моего прошлого…
– А что я должна знать? – Нина невольно замедлила шаг. – Ты совершила преступление? Тяжкое и нераскрытое?
– Нет, но при чем здесь преступление?
– Прошлое у всех одинаковое… в каком-то смысле, – нахмурилась Нина. – Как ты не понимаешь, что у нас сейчас нет выбора – ни у тебя, ни у меня…
– Слова! Выбора у меня потом не будет… Ты не можешь встать на мое место. Никто не может. Да никто и не захочет…
Сотовый телефон Аделаиды, забытый у Глеба Тимофеевича на заднем сиденье машины, периодически оживал в сумке Нины с десяти утра, словно некая притаившаяся тварь, которую хотелось утихомирить, но жутковато было трогать рукой. Нина долго не решалась ответить на звонки. Но после обеда, когда вибрация и пиликанье аппарата стали повторяться всё назойливее, она вдруг подумала, что звонить могла и сама Адель, выкопала телефон со дна сумки.
– Здравствуйте… Адочку можно попросить?
Голос был незнакомый.
– Ее нет… Она забыла свой телефон… у знакомых, – борясь с чувством неловкости, сообщила звонившему Нина.
Мужской голос завис в пустоте.
– У знакомых – это у вас? – иронично поинтересовался он. – Что ж, очень приятно,
