когда решаешь такой узкосемейный вопрос, нельзя вмешивать чужого человека, все надо делать самому.
– Мама, мама, что ты натворила! Зачем загубила меня?
– Что ты говоришь, Торнике? Я хочу спасти, а не загубить тебя. Будь мужчиной и помни: Завтрашний день будет последним или для тебя, или для этого чудовища.
Утром, когда двери открылись, и в подвал вошел отец, я уже все решил, вышел вперед и протянул ему оставленный матерью кинжал.
– Вот, отец, оружие, которым тебя мог убить. Но прежде я на себя готов наложить руки, чем поднять его на тебя.
В то утро отец был подвыпившим, поэтому сразу и не понял смысла моих слов. Его мутный взгляд упал на кинжал.
– Змееныш, ты и здесь собрался меня убить? – При этих словах он выхватил саблю и плашмя ударил ею в плечо.
Из раны фонтаном хлынула кровь.
– Отец, что ты делаешь?! – Только и смог закричать я от отчаяния, но он уже ничего не слышал и опьяневший от вина и крови, с оголенной саблей в руках осторожными шагами приближался ко мне. На лице его я прочитал смертный приговор. Озлобленный собственным бессилием, я с отчаянием искал пути спасения. Именно в это время вспомнил, что в руках держал кинжал. Гнев и отчаяние удвоили мои силы. Сжав сильнее рукоять кинжала, с нечеловеческим криком я бросился к отцу. Через мгновение острая сталь разрывала его грудь. В это время в комнату ворвались мать, а за нею тюремщик, охрана, слуги…. »
Я закончил читать показания, сложил пергамент и отложил в сторону. Одно время мы оба молча смотрели друг на друга.
– И кто же все–таки настоящий убийца? – спросил я с недоумением.
– Этого я не знаю, – сразу ответил судья, будто бы ждал такого вопроса.
– Вот если бы вы смогли взять показания у князя перед смертью, то его рассказ многое прояснил бы.
– У меня скоро будут показания князя.
– Как? Откуда? – Удивленный, я с недоверием посмотрел на судью.
– Дело в том, что князь и не умирал, хотя от нанесенной раны его жизнь некоторое время находилась в опасности, и он пролежал в беспамятстве две недели. До определенного времени мы скрывали это, так нужно было для дела.
– Ну и что он говорит? Кто настоящий убийца, вернее я хотел сказать, кто же все-таки ранил его?
– Не знаю, именно сейчас я собирался навестить князя. Если хочешь, поедем со мной.
Князь оказался мужчиной средних лет, худой, с желтовато-землистым цветом лица. При нашем появлении он немного приподнялся с постели и с ожиданием посмотрел на нас.
– Как вы себя чувствуете, князь? – спросил Вамег, и на лице его промелькнула ободряющая улыбка.
– Лучше, сравнительно лучше. И головная боль прошла. Только рана немного беспокоит.
Больной посмотрел на нас. В его взгляде не было и следа интереса или любопытства. Это был уставший взгляд человека, которому уже все безразлично.
