style="font-size:15px;"> Авдей ещё ничего не успел осознать, но сердце его уже почуяло великую радость и забилось бешено и сладко. Девчонка взвизгнула и, выронив посудину со щами, бросилась с воплем к Авдею:
– Тятенька, милый тятенька!
Она обняла его за шею и боялась отпустить, потому что вдруг всё пропадёт и окажется или сном, или видением. Авдей тоже крепко держал дочку и боялся того же самого. Но время текло, и они оба поняли, что случилось это наяву. Никуда не растает, не исчезнет. Когда они расстались, все беды для них только начались, а кончатся ли они теперь, бог его знает.
Часть 2
Овдотья
Овдотья днями и ночами слышала за окнами своей избёнки завывание ветра. За всю свою одинокую жизнь она привыкла слышать это завывание. Но теперь ещё горше и надсаднее отзывалось оно в сердце. После проезда через деревню разбитого князя Всеволода и после слухов о наступающих врагах все соседи потихоньку оставили избы, уехали под защиту стен Владимира. Больно уж страшны были рассказы о зверствах поганых. Впервые опустела деревня. Конечно, ей тоже боязно. Особенно оттого, что осталась одна-одинёшенька.
Каждый день бродила между брошенных изб, а их всё больше и больше засыпало снегом, и она чувствовала себя, как на кладбище.
А куда ехать? Кому она там во Владимире нужна? Шабров-то теперь, чай, и не отыщешь в огромном городе. Ни к кому не прибилась вовремя, чего уж теперь. А уж как Авдей упрашивал, умолял ехать с ними.
Всхлипнула Овдотья, горький ком подступил к горлу. Но это не оттого, что локотки кусать приходится. Вспомнила она Авдеевы глаза – горе застыло в них, да и не мудрено. Тот день, когда пропала Настёнка и Авдей пришёл из леса без неё, не может Овдотья вспоминать без слёз. Метался он по всей деревне, стоная и рыдая. Овдотья боялась: с ума бы мужик не сошёл. Отпаивала его успокоительными снадобьями, чтобы горе не так сильно терзало сердце. Да и Марфин приезд всё стерегла, чтобы не враз обрушилось на неё горе. Да не устерегла. Кто-то опередил, всё выложил. Вбежала она в Овдотьеву избу, простоволосая, с безумными глазами. Язык у ней отнялся. Мычала что-то, вытаращив зрачки, и руками размахивала. Никак не могла её Овдотья успокоить. Авдей с женой первыми ушли из деревни.
– Не могу в доме жить, всё о Настёнке напоминает!
Согласилась с ним Овдотья. Да и Марфа ни днём, ни ночью не спит, а всё ходит по дому, ищет дочку. Рвётся из избы идти, тоже вроде искать.
Да что толку в поисках? Несколько раз ходил Авдей с мужиками в лес. Коли бы она заблудилась, был бы прок в поисках, а ведь в полон враги увели.
– Пойдём во Владимир с нами, – умолял Авдей Овдотью. – Иванку там найдём, он поможет.
Но не пошла Овдотья, хотя всё-таки надо было идти. Вот и осталась одна. А ведь они, Марфа и Авдей, были как родные. Другие-то соседи уж не приглашали с собой, хотя все любили её и уважали, но шли-то сами в неизвестность. Кому старуха в обузу нужна?
Так потихоньку и дожила, когда последняя семья погрузила
