Я ведь все равно осталась твоей девушкой из прошлого. И там, где я сейчас, все устроено по-другому. Там никакой ревности быть не может.
– По другому – это как?
– Я не смогу объяснить. По-другому – и все.
– Но вы ведь как-то живете? Что-то чувствуете, чему-то радуетесь?
– Человек живет, пока существует в людской памяти. Тех, кто видел Блока, уже наверняка не осталось. Но кто-то до сих пор увлечен его мыслями, его влюбленностью. Даже во сне встречается и разговаривает с ним…
– Ты уверена, что в людской памяти реальный Блок? А не придуманный герой его стихов?
– Даже если герой – в нем ведь все равно скрывается автор. И живет, потому что его помнят.
– Я хочу целовать тебя – и больше ни о чем не думать.
– И я тоже…
Глава четвертая
Из переписки в Интернете:
ХХХ: – Зря, видимо, у нас админа сменили…
УУУ: – ??
ХХХ: – Предыдущий, когда сваливал по своим делам, хоть нормальные записки оставлял…
ХХХ: – Типа «Системный администратор отсутствует ввиду сложных обстоятельств».
ХХХ: – А эти?.. Вот что это такое, скажите мне, сейчас болтается на дверях?
ХХХ: – «Клас зокрыт. Одмины ушли охотица на креведок. Будим скора, ни сцыте».
( с сайта Bash.im – Цитатник Рунета)
Если перейти Тучков мост со стороны Петроградки и сразу повернуть налево, то между дореволюционных домов просматривается кривой, как коромысло, переулок. Он буквально набит академическими институтами. Их здесь целых четыре. Геологический, геофизический, каких-то суперсекретных ядерных исследований и наш.
Наш – самый скромный. При царском режиме в его трехэтажном здании размещалась типовая гимназия. Потом она стала школой для одаренных детей. Говорят, что здание отошло к Академии наук из-за расположенного рядом секретного института. Чтоб ребята по глупой любознательности не разведали военную тайну и не продали ее за пачку жевательной резинки. Поскольку взрослый человек знает, что такое бдительность. То есть продаст секрет гораздо дороже. И таким образом будет возведена еще одна мощная преграда на пути коварной шпионской деятельности.
Мне, кстати, тоже неизвестно, чем засекреченные ядерщики занимаются в свободное от основного отдыха время. Может быть, они разрабатывают новейшие виды оружия. Или, наоборот, придумывают, как от него защититься, чтоб было тяжело в учении и легко в эпицентре взрыва.
С некоторыми из них я сталкиваюсь по дороге на работу. Кому-то даже приветственно улыбаюсь. Пару раз видел, как они пили водку в соседнем кафе. То есть за будущее военной науки можно не переживать. Ее светлые умы упорно сопротивляются проникающей радиации.
Секретные исследователи ныряют в свой подъезд, а я иду чуть дальше. Без лишней спешки и демонстративного трудового героизма. На мелкие опоздания наше начальство смотрит сквозь пальцы. Тем более что сам Киреев раньше
