клубах.
Вернувшись домой в Москву, эти «золотые» студенты любили гонять на своих крутых тачках вдоль Смотровой площадки. Этим они занимались почти каждый летний день, а временами даже и зимой, нарушая покой и сон обитателей общежитий, – и никто не мог с ними ничего сделать. Рейды ГИБДД результата не приносили, видимо, инспекторы уже были подмаслены соответствующим образом.
Было у этих студентов и ещё одно развлечение: устраивать частные салюты. Эффект был примерно такой же, как от стритрейсерских гонок – к хлопкам петард добавлялись выкрики и разноголосое гиканье.
А ещё устраивались различные концерты. Как правило, это были приглашённые рок-группы, и вот тогда всё было вполне официально, и даже тем, кто рок не переваривал органически, приходилось быть невольным участником «рокового расколбаса».
Иными словами, жить в Главном здании МГУ было разносторонне весело. Правда, это веселье отнюдь не всегда приносило положительные эмоции.
Николай миновал старые гулкие коридоры, пропахшие чем-то неуловимо знакомым, напоминающим запах московского метро, затем величественные залы первого этажа и поднялся на десятый этаж. Ректорат МГУ словно бы был пропитан стариной, даже лифты с электронным табло были здесь какие-то древние, родом из конца пятидесятых. Обилие современной техники – принтеров, факсов и компьютеров – не могло перебить духа старины. В каждый кабинет вели массивные двойные двери из тёмного лакированного дерева, пол устилала когда-то ярко-красная, но сейчас выцветшая и пыльная ковровая дорожка, стены были увешаны портретами основателей университета в тяжёлых деревянных рамах. Дополнением ко всей этой картине служили архаичные кованые номерки и красные с золотом таблички на кабинетах – кажется, что с 1953 года здесь ничего не изменилось. Создавалась иллюзия, что даже люди были те же.
Коля прошёл в кабинет начальника. Всё было как обычно: рабочий стол, заваленный кипами бумаг. Кабинет был спроектирован привычно для советского времени: секретарский предбанник, за которым следовала основная часть – покои большого начальника. Кабинет Колиного шефа не был исключением, мало кто осмелится сказать, что проректор МГУ – начальник небольшой. Среди проректоров не было простых людей, и почти все делали свою работу – «лепили как умели и старались как могли». Разумеется, в каждом управлении были те, кого волновали влияние и участие в распиле государственных денег. Но надо быть немного альтруистом, чтобы за двадцать тысяч в месяц работать во славу и во благо МГУ при ненормированном рабочем дне.
Порой Колька приходил домой за полночь, в какие-то дни перерыв на обед был несбыточной мечтой. Мало кому удавалось совмещать работу в ректорате и науку – разумеется, науку в подлинном смысле слова. Хотя… некоторые находили время и на нечто большее, Колькин начальник, например, в свободное от работы время писал весьма неплохие портреты.
После разговора с шефом Николай надеялся
