из современной России низкооплачиваемый офисный планктон, у коего на большее нет денег, дабы «поставить галочку», дескать посетили Евросоюз.
В Болгарии лето тоже подкралось незаметно. Тайком, чтобы не знали руководитель группы и пара стукачей, пошли в бар с зеленоглазой брюнеткой Наташей. Ох, как не поощрялись такие походы при коммунистах. Вполне можно было схлопотать «замечание по поездке», и надолго, может быть, навсегда прощай загранка! Зашли в заведение тридцать первого мая, вышли первого июня. Он хотел нанять извозчика во фраке и цилиндре, в коляске с парой белых лошадей. Перехватили подошедшие раньше немцы. Пришлось прогуляться с километр. Правда, путь пролегал по чудесному месту, благоухавшему цветами и морем, очень располагавшему к поцелуям. Позже выяснилось: «Что Бог ни делает – все к лучшему». Извозчик, оказалось, стоил десять левов – весьма солидные деньги – пара неплохой обуви или две пары замшевых перчаток на меху, либо болгарские джинсы, однако сшитые по американским лекалам из хорошей египетской ткани.
Вернувшись в Москву, продолжили встречаться, а через год поженились. Снова лето подкралось незаметно. Лишь Наташа на рассвете спросила:
– А помнишь, как мы встретили лето год назад?
– Конечно, помню, родная! – нежно поцеловал он суженую.
Затем умер Брежнев. Началась чехарда со сменявшими друг друга правителями. После их кончины к власти пришел Горбачев с его «перестройкой и ускорением», доведшими страну до точки. В целях «оздоровления экономики» власти кинули энергичным, предприимчивым людям подачку – кооперативы. Дали возможность производить товары народного потребления, насыщать ими советский рынок. Вещи делались по западным образцам. Они были дороже советских, однако не шли ни в какое сравнение с тяжеленными пальто жутких расцветок, да страшными чёботами, именуемыми в народе «колесами». Появились кооперативные кафе и рестораны. Там за весьма приличные деньги можно было отведать блюда, вкус которых успели забыть, выпить, не смотря на установленный Горбачевым «сухой закон», шотландские виски, английский джин, французский коньяк.
К тому времени он давно разочаровался в государственной службе. Покинув ее, открыл свое заведение. Деньги потекли рекой. Зарплату получал в пачках в банковской упаковке. Снова лето подкралось незаметно. Однако напомнили. В его кабинет вломилась троица наглых, плохо одетых провинциалов.
– С первым июня – Днем защиты детей! Вот и помоги деткам! Делиться, мужик, надо! Теперь будешь нам каждый месяц отстёгивать! Показывай, сколько ты заработал в мае! – объявили вымогатели с порога.
Он знал, что местные отморозки и нахлынувшие в Москву из всех уголков страны бандиты требуют дань с руководителей кооперативов. Даже не предлагают «крышу», а только за то, что те «дышат». Знал: рано или поздно заявятся и к нему. Оттого платил сотрудникам
