чувство тревоги усиливается. Я подхожу к ней и обнимаю за шею, а она меня. Картинка фокусируется и исчезает.
Я уже старше, у меня каникулы. Это ранняя весна. Ледяные поля скрывают глубину луж под ними. Мне необходимо их измерить! Солнце светит очень ярко, отражаясь от снега и его лучи озаряют комнату вокруг меня. Снова восторг. Оранжевые резиновые сапоги, я стою в них по щиколотку в потоке широкого ручья. Вода холоднющая. Я ощущаю, как о сапоги ударяются свежевыкопанные шишки, которые мы сами же и пускаем по течению с ребятами. Следом поплыли мох и какие-то щепки. Я, закусив язык, наблюдаю за крупным ломтиком коры берёзы. Как он лавирует между потоками, огибает глыбы льда и снова смело пускается навстречу препятствиям. Глаза ослепляют солнечные блики.
– Милое время. То самое. Простые детские радости и открытия, – зовущим продолжить путешествие голосом отозвалась Софи.
Неожиданно стены покрылись зелёной краской школьных коридоров. Я бреду по нему с ужасающим чувством неуверенности, одиночества. Меня передёргивает, и картинка снова сменяется квартирой, уже какое-то застолье. Взрослые улыбаются и громко говорят. Я сижу вместе с ними и пытаюсь не сильно двигаться, потому что подо мной стопка из толстенных словарей. Иначе я просто не достану до тарелки. Когда все разошлись, и бабуля начала убирать со стола, мне удаётся уличить момент и слить остатки из всех остальных фужеров в один зелёный узорчатый бокал. Основательно приправив содержимое перцем, солью и чесноком с маслом. Очень довольная результатом, я отправилась предложить напиток деду. Тот, конечно же, всё выпил.
– Ты игнорируешь сложные моменты. Снова вернулась в раннее детство? – неожиданно выдернула меня доктор из потока приятных эпизодов.
– Не знаю, как это сказать… Но я просто совсем не хочу вспоминать школьное время.
– Тебе было так плохо тогда?
– Думаю, что нет… Но я не вижу там буквально ни единого момента, который хотела бы вспомнить.
– Но это тоже часть тебя и очень большая. Тебе необязательно погружаться в эти воспоминания, как в детские, можно просто их просмотреть. Это тоже ты, как и счастливые воспоминания. Если ты считаешь, что, захлопнув дверь в то время, ты избавишься от него, ты сильно ошибаешься. Любая рана хочет быть залеченной, и она будет болеть, пока ты не вернёшься и не проработаешь её. Будет проникать в самые прекрасные события твоей будущей жизни тухлым запахом страха. Ты не можешь отвернуться от того, что несёшь в собственном сердце.
Было неприятно это слышать, некомфортно. Неправильно. Но при этом я ясно чувствовала, что это правда. Почему-то я была уверена, что если отвернуться от чего-то, то оно перестанет надоедать мне режущим звуком ножа по стеклу. Наивная… Несмотря на то, что я очень плотно прикрыла дверь в болезненные, стыдные или невыносимо обидные для меня моменты, я никуда от них не могла деться. Носила их при себе в виде облачка вони и не понимала, откуда этот навязчивый запах дохлятины.
