игович Франк писал: «Объяснить» зло значило бы «обосновать» и тем самым «оправдать» зло. Но это противоречит самому существу зла как тому, что неправомерно, чего не должно быть. <…> Единственно правомерная установка в отношении зла есть – отвергать, устранять его, а никак не «объяснять» и тем самым узаконять и «оправдывать» его…»
В сущности, Франк описывает здесь нормальное для любого христианина отношение: увидел зло – попытайся ему противостоять; не можешь этого сделать – плачь и молись о тех, кто от него страдает, о своей немощи, о том горе, которое оно принесло другим людям и тебе самому, сколь бы далеко от тебя оно ни случилось. Потому что все люди на Земле – потомки Адама и Евы, а значит, нет на свете чужой беды. И даже когда где-то там далеко, на другом конце земли, умирают от голода дети, ты всегда знаешь или хотя бы чувствуешь неосознанно, что это голодают твои маленькие братья и сестры, что это беда твоей семьи, а значит, и твоя тоже.
Возмущаясь несправедливостью, человек поступает абсолютно нормально, в полном соответствии со здоровыми силами своей души. И все же я позволю себе не согласиться с выводами уважаемого С. Л. Франка. Бороться со злом надо. Но именно ради этой цели мне и нужно объяснить зло хотя бы для себя, понять его причину и природу. Иначе чувство возмущения происходящей несправедливостью будет захлестывать меня с головой. Оно будет мешать мне в поиске реальных путей борьбы со злом, сбивать мне прицел, смещать фокус внимания с одного объекта на другой, в итоге заставляя видеть источник зла в его же жертвах. Например, один из самых чудовищных злодеев современности, чье имя стало нарицательным, – Андрей Чикатило. То, что он творил, является безусловным злом и не может вызывать ничего, кроме ужаса, отвращения и гнева. Но во время следствия выяснилось, что в детстве, во время голода в 1946 году, мама запрещала ему выходить со двора, потому что его могли поймать и съесть, как съели в начале тридцатых его старшего брата. Есть и более страшная версия: старшего брата съела сама семья. Это никак не оправдывает преступлений Чикатило. Однако на его примере хорошо видно, что зло, творимое им, имеет источник, существовавший задолго до его рождения. Оно началось не с него. И – увы! – на нем не закончилось.
Тезис первый:
Люди, размышляющие о страдании невинных, часто становятся заложниками узкого понимания греха как исключительно чьей-то личной ошибки.
Наверное, ни для кого не станет новостью мысль о том, что это древнее зло в Церкви принято называть коротким и жестким словом – грех. Обычно под ним подразумевают некое нарушение человеком заповеди Божьей, нравственное преступление, сделанное вольно или невольно. И это правильное понимание, но далеко не полное. И оттого, что даже церковные люди зачастую сводят грех лишь к понятию проступка и вины, происходит искажение смысла этого понятия, возникают вопросы и претензии к Церкви и к Богу: как могло получиться, что страдают те, кто не согрешил?
Однако дело в том, что в христианском понимании слово «грех» имеет также и другие значения. И прежде всего это касается понятия «первородный грех», с которым у многих даже церковных людей нет полной ясности. Часто под этим словосочетанием понимают сам факт грехопадения первых людей в райском саду, где Бог заповедал им не вкушать плодов от древа познания добра и зла, но они нарушили этот запрет по коварной подсказке змия, а после отказались признаться в этом и повиниться. За что и были изгнаны из рая, получив кожаные одежды и весьма трагичную перспективу – трудиться в поте лица ради хлеба насущного, в муках рожать детей, а самое главное – умирать, обращаясь в тот прах земной, из которого и были созданы.
Но первородный грех в православном вероучении – это не только нарушение заповеди Адамом и его женой, но также и все разрушительные последствия, которые он за собой повлек. Поскольку вопрос этот весьма важен для правильного понимания причин, по которым в мире страдают невинные люди, имеет смысл посмотреть, что же сама Церковь говорит об этом.
Так, митрополит Макарий (Булгаков) пишет: «В своем учении о первородном грехе православная Церковь различает, во‑первых, сам грех и, во‑вторых, его последствия в нас. <…> «Первородный грех, – читаем в Православном Исповедании кафолической и апостольской Церкви восточной, – есть преступление закона Божия, данного в раю прародителю Адаму. Сей прародительский грех перешел от Адама во все человеческое естество, поскольку все мы тогда находились в Адаме, и таким образом через одного Адама грех распространился на всех нас. Посему мы зачинаемся и рождаемся с этим грехом». Разность только та, что в Адаме это уклонение от закона Божия и от своего предназначения было свободное, произвольное, а в нас оно есть наследственное, необходимое – с природой, уклонившейся от закона Божия, мы рождаемся; в Адаме это был грех личный, грех в строгом смысле слова, – в нас это не есть грех личный, не есть собственно грех, но есть только греховность природы, получаемая нами от родителей; Адам и согрешил, т. е. свободно нарушил заповедь Божию, и сделался через то грешником, т. е. уклонил всю свою природу от закона Божия, – а мы лично не согрешили с Адамом, но сделались в нем
