из вашего экипажа, для, так сказать, «свежего взгляда из низов из будущего» на те или иные инициативы, проекты, на создание правильных моделей социальной экономики… м-м-м, возможно, я немного коряво сформулировал, привык другим языком изъясняться.
– У вас неплохо получается, – буркнул Терентьев, вторя внутри: «Все-таки тянут меня в управленцы».
Бесспорно, понималась собственная зависимость… впрочем, к которой давно привык. Еще с курсантских, уже с лейтенантских погон воспринимая ее как неотделимую часть присяги.
Только здесь зависимость иного уровня, иной ответственности. Это не просто уйти на штабную флотскую работу и даже не просто сменить век.
Намешалось, перемешалось все.
И Вова этот капитан, олицетворяющий тоталитаризм (отложилось все ж в голове либеральное нытье проститутошных демократов). И кремлевские партийные функционеры, к которым однозначно неоднозначное отношение… Что уж, от разных мнений, свободных и заказны́х исследований разномастных историков, публицистов, биографов. Да и сам, как глянул на некоторые фигуры-персоналии, – тошновато стало. Морально.
И уличные пейзажи: щебечущие, точно воробьи октябрята-пионеры, шлепающие по лужам до школьного звонка… и будь они неладны очереди, выползшие из магазинов на мокрые тротуары… и все-таки еще целехонький, не помышляющий, но уже больной Союз.
«А может, удастся правильно приложить свою руку, презрев уже однажды сложившуюся историю, приобщиться к большому, если не великому делу? Судьба рядила, как говорится… хотя скорей всего на первые роли теперь его не поставят. Но так-то оно и лучше».
И все же сделал еще попытку, потянулся за соломинку, неожиданно с хрипом в голосе, отрывисто, будто выстреливая:
– Экипаж… я несу ответственность… мне доверились… я их вывел… боями.
– О них позаботятся.
– Я считаю, что к команде крейсера должен быть особый подход.
– О! Это несомненно.
– Вы уполномочены об этом говорить? – Сообразив: «Не капитан этот Вова, и даже не майор».
Заежась в подозрении: «А ведь экипаж… люди, знающие будущее, в первую очередь опасны для некоторых фамилий, которые сейчас находятся при власти или около».
– Считайте, что я вхожу в узкий круг обладающих этими полномочиями и голосом в принятии решений, – в глазах пристально смотрящего офицера спецслужбы вдруг что-то мелькнуло, смягчаясь. – Вам надо научиться оставаться непроницаемым – все на лице написано… Читай, как книгу. Ну, бросьте вы, право слово. Что мы, звери? Можете даже выразить свои взгляды и пожелания в письменном виде. Рассмотрим, обсудим, выберем оптимальные и безопасные ходы.
Отбрасывая бытовые подробности, личные домашние взаимоотношения, распорядок дня и даже трудовой порядок кремлевских коридоров власти, приходится смотреть только на ключевые, важные событийные моменты. И тем не менее…
Приемное утро в главном кабинете Кремля могло начаться немного
