все прекрасно понимали, что тактическая пауза продлится не более чем пару месяцев, пока не потеплеет. И обе стороны по возможности накапливали силы для будущих столкновений.
Зная, как все повернулось в той, другой (известной), истории, можно сказать, что эта передышка для аргентинцев оказалась желанной и однозначно удачной версией событий. Они успели создать на архипелаге сравнительно развитую систему обороны. Особенно у своего главного форпоста – так называемой оперативной группы «Мальвинские острова», в районе Порт-Стенли, где устойчивости обороны способствовал окружающий залив возвышенный рельеф местности, позволяющий организовать удобную защиту плацдарма. Там же располагался аэродром, способный принимать грузовой транспорт.
По мнению аргентинского полевого командования, рапортующего в штаб на материк: «На имеемых в данный момент хорошо подготовленных позициях, в доступности к запасам и источникам снабжения, войска имеют все шансы успешно сдерживать британский натиск». При этом делалась невнятная оговорка: «…до наступления климатических изменений…»
Именно снабжение было слабым местом аргентинской сухопутной группировки. Даже и в тех ненастных и неблагоприятных для использования «Харриеров» и ударных вертолетов условиях, взлетно-посадочная полоса Порт-Стенли регулярно подвергалась бомбардировкам. Ее всякий раз терпеливо восстанавливали, и тогда «по звонку» удавалось принять транспортный самолет С-130 «Геркулес». Но удавалось далеко не часто.
Несмотря на то, что аргентинский флот оставался в локальном пассиве и морские транспортные перевозки, обеспечивающие островную группировку, были сведены к минимуму, основное снабжение гарнизона все же осуществлялось по морю.
А ближе к августу ветра поумерили буйство. Полез вверх температурный столбик.
Обе стороны зашевелились.
Стоит вспомнить, что советский сухогруз-твиндекер «Физик Курчатов» с военными грузами прибыл еще в июле и…
Москва. Кремль
– Ну и как продвигаются дела «кровавой гэбни»? – по тону Андропова нельзя было точно сказать, шутит ли он… но замерший с отчетной папкой Крючков сделал правильный вывод: Юрий Владимирович со свойственной ему самоиронией все же ерничает, отталкиваясь от бытующих в «демократическом веке» штампов.
– Мы привыкли, что такое мнение о нас – это непременно вражеская западная пропаганда, – продолжал скрипеть тихим голосом Андропов, – тогда как все наши помыслы направлены на защиту интересов страны, социалистического справедливого строя. Для нас это непреложная аксиома… парадигма. Лично я никак не замечаю своей «кровавости». Неужели мы слепы, неужели замылился взгляд, а люди видят в нас именно и только эту «гэбню»?
Это был вопрос «в никуда»… риторический, и генерал-лейтенант терпеливо слушал, лишь мельком подумав: «Щелоков, придя начальником в МВД, выдвинул девиз “Нас должны любить и бояться”, а КГБ на любовь даже и не претендует».
– Несомненно, –
