зная, что я, возможно, веду себя эгоистично, пытаясь удержать ее здесь, со мной. Смущенно разглядываю длинную травинку у себя в руке.
– Нет, – говорит Эмили с таким пылом, что я снова поднимаю на нее глаза. – Даже не думай об этом, Новембер Эдли! Это я задала тебе вопрос, а не наоборот. А теперь отвечай: ты собираешься поступать в Университет Коннектикута или нет? – спрашивает она, и хотя в ее голосе чувствуется жар, в глазах читается облегчение.
А от этого и мне становится легче.
– На сто миллионов процентов, – говорю я, и мы улыбаемся друг другу счастливыми, глуповатыми ухмылками, от которых глаза превращаются в щелки, а на душе теплеет. И весь этот разговор мгновенно забывается, как будто его никогда и не было.
На заднем крыльце дома Бена скрипит дверь-ширма. Мы обе поворачиваемся и наблюдаем за тем, как Бен пытается удержать в руках три стакана лимонада со льдом и два пакета чипсов. Ни одна из нас не намерена ему помогать…
Неужели папа все знал? Еще полгода назад знал, что меня здесь не будет и я не смогу поступить в Университет Коннектикута, как мы с Эмили всегда планировали? У меня в голове целый рой вопросов – об убийстве тети Джо, о наших родственниках из Альянса Стратегов и об их с мамой решении спрятать меня. Но потом я замечаю крупный почерк Эмили на одной из записок, привязанных к белым розам, и у меня сжимается сердце. Многое в моей жизни сейчас не поддается контролю. Многого я не понимаю. Но я точно знаю, что причиняю боль своей лучшей подруге – человеку, с которым я должна выпить первый в жизни бокал вина, впервые поехать вместе в Европу, человеку, которому я хочу первому рассказать, что влюбилась.
Бью себя кулаком по бедру. «Не могу я так поступить с Эмили! Что бы ни случилось». Еще толком не осознав, что делаю, тихо прокрадываюсь к себе в комнату и надеваю пальто. Сердце бешено колотится. Знаю, что это не самый умный поступок. Но я также знаю, что если не попытаюсь в последний раз повидаться с Эмили, потом буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
На цыпочках прохожу мимо дивана, на котором спит Эш, и проскальзываю в ванную. Медленно закрываю дверь и аккуратно, чтобы не издать ни малейшего звука, приподнимаю окно. Забираюсь на раковину, а оттуда через окно перелезаю на дерево.
Все мои чувства обострены до предела. Пытаюсь разглядеть в темноте какое бы то ни было движение, прислушиваюсь, не хрустнет ли где-нибудь ломающийся сучок. Медленно, осторожно спускаюсь с дерева и крадусь от одного ствола к другому, и вот наконец я достаточно далеко от дома, где меня могут заметить. Теперь можно передвигаться быстрее.
Скрываясь в задних дворах и за деревьями, я зигзагами пробираюсь по улицам, которые знаю не хуже собственной спальни. В моем предсказуемо сонном городке свет все еще горит только в двух домах.
Останавливаюсь на заднем дворе Эмили и осматриваюсь, чтобы убедиться, что никто за мной не следит. Вроде все спокойно. Залезаю на перила крыльца и подтягиваюсь, ухватившись за край крыши. Я знаю, что Эмили никогда не запирает окно спальни, мне не впервой тайком пробираться сюда,
