XX в., а в качестве развернутой предыстории рассмотрел колониальную политику Российской империи в этом регионе[53]. Разумеется, этот контекст необходим для понимания особенностей революционного движения в Закавказье, а фоном для действий большевика Кобы служат события в Баку, в том числе кровавые столкновения на национальной почве между азербайджанцами и армянами, происходившие там одновременно с развертыванием революционных волнений в 1905 г. Р.Г. Суни описал череду внутренних конфликтов, актуальных для молодого грузина, чьи детство и взросление происходили на фоне проблем в семье Виссариона и Кеке Джугашвили, исказивших привычные представления о мужской и женской ролях; в более широком контексте – изменения традиционного уклада жизни, развития национальных чувств в среде грузинской интеллигенции, национального романтизма, господствовавшей в духовных учебных заведениях политики русификации[54]. Заслуживает внимания написанная на основе богатого архивного материала статья Э. ван Ри о практиковавшихся закавказскими социал-демократами террористических методах борьбы, вариациях их форм и целей, трансформации во времени и о том, как партийные вожаки использовали этот инструмент[55]. Альфреда Рибера интересовали преломление марксистской доктрины в локальной кавказской культурной среде, разница позиций меньшевиков и большевиков, вопросы самопрезентации молодого Сталина и в связи с ней история смены его авторских псевдонимов[56]. Рибер полагал, что молодой большевик Джугашвили усиленно подчеркивал свою близость к пролетариату (даже выбором одежды) и противопоставлял себя интеллигенции. Дискутируя с этой точкой зрения, Эрик ван Ри напомнил о традиционной для русских революционеров просветительской тенденций[57]. По его мнению, Коба претендовал не на принадлежность к пролетариату, но на положение лидера, ведущего рабочую массу к революции под руководством партийцев-интеллигентов. Обосновывая этот тезис, исследователь выявил влияние классических просветительских идей в стихотворениях семинариста Джугашвили. Э. ван Ри обсуждал также интерпретацию марксизма в статьях молодого Сталина[58]. Я. Плампер, изучающий механизмы функционирования культа Сталина, показал, в какой мере в его публичной презентации был задействован и какую роль играл факт его грузинского происхождения[59].
Автор статьи волен выбирать тот или иной аспект темы по своему усмотрению. Историку, принимающемуся за биографию, приходится рассматривать ее целиком, уделяя внимание всем основным периодам и проблемам и заботясь о пропорциональности частей. О молодых годах Сталина с разной степенью детализации писали все его биографы. В некоторых случаях они ограничивались кратким пересказом давно известных фактов, в других, например в книге Р. Сервиса[60], можно найти квинтэссенцию последних на момент выхода книги достижений в этой области, пополненных собственными
Баберовский Й. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. М.: РОССПЭН, 2010.
54
Suny R. G. Beyond Psychohistory: The Young Stalin in Georgia //Slavic Review. 1991. Vol. 50. Ng. 1. P. 48-58.
55
Van Ree E. Reluctant Terrorists? Transcaukasian Social-Democracy? 1901-1909 //Europe-Asia Studies. 2008. Vol. 60. No. 1. P. 127-154.
56
Rieber A. J. Stalin, Man of the Borderlands //American Historical Review. 2001. Vol. 106. No. 5. P. 1651-1691.
57
Van Ree E. The Stalinist Self: The Case of loseb Jughashvili (1898-1907)// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2010. Vol. 11. No. 2. P. 257-282.
58
Van Ree E. The Political Thought of Joseph Stalin: A Study in Twentieth-Century Revolutionary Patriotism. L./N.Y.: Routledge Curzon, 2002.
59
PlamperJ. Georgian Koba or Soviet “Father of Peoples”? The Stalin Cult and Ethnicity // Balazs A., et al. (eds.). The Leader Cult in Communist Dictatorships: Stalin and The Eastern Bloc. Basingstoke, 2004. P. 123-140; русское издание: Плампер Я. Грузин Коба или «отец народов»? Культ Сталина через призму этничности //Неприкосновенный запас. 2011. № 4 (78). С. 263-280.