отточиями, они бывали очень небрежными. Иногда, открывая журнальную статью или брошюру, трудно определить, где текст документа, а где комментарий публикатора, нет ни внятного заголовка, ни даты документа, редко даются ссылки на архивные шифры, а приведенные шифры часто оказываются неверными и отсылают к несуществующим делам. Вероятнее всего, это было следствием неумения и безграмотности ринувшихся преподносить историю партии старых большевиков.
Когда Сталин стал диктатором, его биография подверглась строгому контролю, цензуре, фальсификации, превратилась в парадное жизнеописание. После XX съезда КПСС и речи Н. С. Хрущева о культе личности Сталина были сделаны очень осторожные шаги по частичному раскрытию прежде запретной партийной истории. Впрочем, о ее ревизии речь не шла, общая трактовка сохранялась, по-прежнему замалчивались неудобные факты, считались врагами лидеры партийной оппозиции Н. И. Бухарин, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, А. И. Рыков и, конечно же, Л. Д. Троцкий. Разоблачение культа личности никоим образом не означало, что о фигуре Сталина стало можно писать более честно. Наоборот, имя Сталина теперь отовсюду вычеркивалось и подлежало забвению. Смена ориентиров произошла достаточно резко и внезапно, так что в парадной книге к 50-летию первой революции в Грузии[42] во вводной части остались несколько статей и прокламаций, написанных Сталиным, но затем, на следующих восьмистах страницах книги, его имя встречается лишь однажды (в тексте жандармского донесения).
Такое впечатление, что указание исключить упоминания о Сталине пришло, когда начало книги уже было сверстано в типографии, и переделывать его не стали.
Авторы многократно переиздававшихся мемуаров, такие, например, как вдовы Орджоникидзе и Свердлова, меняли текст, выбрасывая эпизоды со Сталиным. В лучшем случае шли на умолчания, как З. Г. Орджоникидзе, в первой версии книги которой «Путь большевика. Страницы из воспоминаний о Серго Орджоникидзе» (М., 1939) рассказывалось о совместной деятельности Серго и Кобы, например о том, как Орджоникидзе в 1912 г. приехал к Сталину в вологодскую ссылку, помог организовать побег из Вологды[43]. В очередном издании, переработанном практически в другую книгу, но вышедшем под тем же названием в 1956 г., этого эпизода нет, как нет и вообще упоминаний о Сталине. З. Г. Орджоникидзе постаралась по крайней мере не писать явной неправды, тогда как иные престарелые большевики умолчаниями не ограничивались.
Запрет на упоминание в печати имени Сталина продержался до самого конца существования СССР, хотя в течение 1970-80-х гг. понемногу слабел. Сигналом послужили слова о «Государственном Комитете Обороны во главе с Генеральным секретарем ЦК ВКП (б) И. В. Сталиным» в торжественной речи Л. И. Брежнева к 20-летнему юбилею Победы[44]. Стало возможным приводить имя Сталина в научных изданиях, но так, чтобы оно звучало нейтрально, стояло в ряду других имен и не привлекало лишнего внимания. Из таких солидных, многотиражных и имевшихся в любой
Революция 1905-1907 гг. в Грузии: сборник документов /сост. С. Маклакелидзе, А. Иовидзе; под ред. Ш. В. Цагарейшвили. Тбилиси, 1956.
Правда. 1965. 9 мая. № 129. С. 2.
