сел обратно за стол. Марта вжалась в угол. – Нужно поторопиться. У меня куча дел сегодня.
– И у меня, – вздохнула колли, глядя на часы. – Я вызвала такси. Так будет лучше.
– Пожалуй, да, – согласился Тузейло, отправляя внутрь кусок омлета.
– Мы ещё увидимся с тобой?
– Не знаю, – уклончиво ответил Тузик, продолжая усердно жевать. Жевать, правда, в омлете было особо нечего, поэтому в основном приходилось лишь делать вид.
– Тогда позвони, как сможешь, – попросила Сашка, глядя ему в глаза. Словно в надежде, что вновь увидит в них хотя бы маленький отголосок вчерашнего пламени. Потухло.
– Поехали. – Залпом выпив кружку кофе, Тузейло решительно встал. Колли встала вслед за ним, так и не доев завтрак. – Спасибо за вечер, Саш. Было правда хорошо…
Касаткина словно хотела было что-то сказать, но осеклась и, развернувшись, ушла обуваться. Утром заботливая Марта очень кстати аккуратно разложила возле гардеробного шкафа обувь, которую они в порыве своей страсти побросали вчерашним вечером. Пока Сашка застёгивала сапоги, Тузейло стоял возле зеркала и поправлял галстук.
– Тузейло Фридрихович, – позвала его Марта. – Мне всё-таки кажется, что вы не до конца поняли…
– Давайте вечером, Марта, – бодро ответил он ей и брызнул в шею обильной струёй туалетной воды.
– Я имела в виду…
– Очень спешу. Ужин к восьми.
И Тузейло вышел из своего дома вместе со своей давно уже нелюбимой собакой, испытав неимоверное облегчение. Он снова мог дышать, он снова мог быть бодрым, а главное – его наконец-то начало отпускать.
Марта стояла на крыльце президентского особняка и продолжала смотреть им вслед, пока пёс породы немецкой овчарки и собака породы колли не скрылись за воротами.
Пока весь собачий мир – кто с одобрением, а кто и с недоверием – раскрыв рот наблюдал за военными действиями в Персии, внутри Аргентины происходили колоссальные изменения, которые все средства массовой информации и как следствие – жители пока предпочитали не замечать. Масштабная национализация предприятий в стране набирала обороты.
Аналитики правительства Российской Автономии, де-факто находящейся на территории Аргентины и напрямую ей подчиняющейся, забили тревогу ещё в марте. Но тогда, по вполне понятным причинам, в городе все были заняты совершенно иными делами. В итоге активное изучение проблемы отложилось на месяц, как раз к тому времени, когда Буэнос-Айрес начал разворачиваться в полный рост.
Финансовый и политический центр страны оказывал сильнейшее давление на компании. На пустом месте вдруг возникли проблемы с выплатой дивидендов, руководствами местных провинций отзывались лицензии. Все эти знаки указывали на то, что в скором времени крупнейшие нефтедобывающие компании страны утекут в лапы администрации президента Диего де Суоса. Глобальная приватизация госкомпаний, которую затеял теперь уже бывший президент в конце прошлого века, с овациями принятая мировым
