не был военным человеком, и участвовать в битвах ему не доводилось. У него был другой конек: он умел дать совет начальникам, да так тонко, что у них складывалось впечатление, будто это они все придумали.
После сражения у Филипп, где Октавиан и Антоний разбили войска Брута и Кассия, а сам Деллий ничем не отличился, но и не вызвал неудовольствия у своих командиров, он решил примкнуть к Марку Антонию и поехать с ним на Восток.
В Риме оставаться было нельзя, и Деллий, поразмыслив, понял это. Там все сводилось к выбору, на чью сторону встать во всеобщей судорожной борьбе между теми, кто вознамерился контролировать Рим… – нет, будь честен, Деллий! – править Римом. После того как Брут, Кассий и прочие убили диктатора, все подумали, что Марк Антоний, близкий родственник Цезаря, наследует его имя, состояние и миллионы его клиентов. Но что сделал Цезарь? Написал завещание, по которому все оставил своему восемнадцатилетнему внучатому племяннику Гаю Октавию! Антония он даже не упомянул в документе, – от этого удара Антоний, уверенный, что именно он получит высокие красные башмаки Цезаря, так и не оправился. Но не в характере Антония быть вторым на финише. Поначалу юноша, которого теперь все называли Октавианом, не беспокоил его. Антоний был в расцвете сил, знаменитый военачальник, глава крупной фракции в сенате, а Октавиан – болезненный юноша, и казалось, что раздавить его так же легко, как жука. Но так же легко не получилось, и Антоний не знал, как поступить с хитрым смазливым мальчишкой, обладающим умом и мудростью семидесятилетнего старца. Большинство римлян подозревали, что Антоний, имевший дурную славу транжиры и нуждавшийся в деньгах Цезаря, чтобы расплатиться с долгами, принимал участие в заговоре, и его поведение после убийства Цезаря только укрепило эти подозрения. Он не делал попыток наказать заговорщиков, напротив, он их оправдал. Но Октавиан, очень любивший Цезаря, постепенно подрывал авторитет Антония и в конце концов заставил его объявить убийц вне закона. Как он это сделал? Склонил бо́льшую часть легионов Антония на свою сторону, завоевал любовь римского народа и украл тридцать тысяч талантов из военной казны Цезаря, причем так виртуозно, что никому, даже Антонию, не удалось доказать, что вором был Октавиан. Поскольку у Октавиана оказались и солдаты, и деньги, у Антония не оставалось выбора, ему пришлось считаться с Октавианом. В это время Брут и Кассий стали претендовать на власть. Союзники поневоле, Антоний и Октавиан повели свои легионы в Македонию и встретили войска Брута и Кассия у города Филиппы. Это была важная победа для Антония и Октавиана, но она не решила их главной проблемы: кто в конце концов будет Первым человеком в Риме, некоронованным царем, поддерживающим иллюзии, что Рим – это республика, которой управляют сенат и несколько народных собраний. Вместе сенат и народ Рима: senatus populusque Romanus, SPQR.
Как обычно, мысли Деллия вернулись к Антонию. Да, у Филипп одержана победа. Но у Антония нет жизнеспособной стратегии, как потеснить Октавиана. Антоний – это стихия, он сильный, импульсивный, вспыльчивый и абсолютно недальновидный. Он обладает огромным личным обаянием, привлекая людей своими чисто мужскими качествами: храбростью, геркулесовым сложением, заслуженной репутацией потрясающего любовника, умом, которого хватает, чтобы произносить громовые речи в сенате. Его слабости простительны, поскольку свойственны всем настоящим мужчинам: приверженность плотским утехам и безрассудная расточительность.
Антоний решил проблему следующим образом: предложил Октавиану разделить между ними Римский мир, бросив подачку Марку Лепиду, верховному понтифику и главе большой фракции в сенате. Шестьдесят лет постоянных гражданских войн обессилили Рим, чей народ, как и народ Италии, стенал от низких доходов, нехватки хлеба и растущего убеждения, что правящая верхушка – некомпетентна и продажна. Не желая видеть, как меркнет его слава, Антоний решил, что он заберет львиную долю себе, а остатки отдаст этому шакалу Октавиану.
Итак, после Филипп победители поделили провинции в пользу Антония. Октавиан получил самые незавидные территории: Рим, Италию и большие острова Сицилию, Сардинию и Корсику, где выращивали пшеницу для жителей Италии, уже давно неспособных прокормить себя самостоятельно. Это была весьма характерная для Антония тактика: Рим и Италия видели только Октавиана, и одновременно повсеместно усиленно распространялись слухи о великих подвигах Антония в заморских краях. Октавиан был мишенью для недовольства, а Антоний пожинал лавры вдали от центра государства. Что касается Лепида, ему досталась другая житница – Африка, сущее захолустье.
Стоит ли говорить о том, что Марк Антоний получил львиную долю! Не только провинций, но и легионов. Не было у него лишь денег, которые он рассчитывал выжать из Востока, этой курицы, не перестающей нести золотые яйца. Разумеется, все три Галлии он взял себе. Это были западные провинции, но Цезарь усмирил их, и они были достаточно богатые, чтобы финансировать будущие кампании Антония. Его доверенные военачальники командовали многочисленными галльскими легионами, так что Галлия могла обойтись без его присутствия.
Восток Антония
Цезаря
