со стороны барной стойки, искренне улыбнулась и, сделав затяжку, повернула голову.
– Дамы и господа! Великолепная Агата и её «Пушистые Перья»! – раздалось со сцены после того, как певица закончила петь. Вперёд вышли музыканты, которые виртуозно заиграли джаз.
За стойку снова вернулся крот, на ходу скинув шляпу и накинув пиджак. Взяв в руки салфетку, перевоплощенный бармен поднял в руке стакан и стал старательно его протирать.
– А Вы, значит, здесь и бармен, и официант? – полюбопытствовала девушка.
– Время от времени, – не отвлекаясь от чистки посуды, ответил крот. – Это мой бар. И чтобы все гости оставались довольны, я иногда выхожу в зал лично.
– И всем дамам Вы приносите свиные задницы?
– Только тем, кто об этом просит, – улыбнулся бармен. – Видите ли, они все говорят одно. Но ни слова, ни внешний вид не скажут о том, чего они хотят на самом деле.
Девушка аккуратно с долей настороженности протянула руку к морде крота. Она легонько повела ладошкой перед его круглыми темными очками. Крот остался невозмутим.
– А разве Вы не?.. – девушку одолевало какое-то детское любопытство.
– Слепой? Да. Но я вижу то, чего не видят зрячие. Скажите, что Вы перед собой видите?
– Я вижу элегантного крота, который заботится о чистоте своих бокалов.
– Это Вы наблюдаете. А теперь скажите, что Вы видите.
– Приятного собеседника, которому искренне не всё равно на посетителей.
– Вы по-прежнему очень внимательны. Но всё же: что Вы видите?
Девушка взяла паузу на размышление. Она настолько тщательно всматривалась в собеседника по другую сторону барной стойки, что смотрела на себя в отражении его круглых очков.
– Я вижу, что Вы снова и снова подкидываете мне пищу для ума, – ответила наконец она.
– Именно так. Поэтому я отличный бармен: сразу «вижу», что необходимо моему посетителю.
– И по-вашему этой даме нужен был свиной анус? – сказала девушка, сделав последнюю затяжку и потушив окурок в пепельнице.
– Нет, конечно, не анус конкретно. Взгляните на неё.
Крот не повернул головы, в то время как девушка слегка развернула взгляд в сторону утонченной дамы за столиком. Та сидела по-прежнему выпучив глаза на поднос со свиной задницей. Выражение лица дамы не изменилось, и до сих пор точно читалось, что она совершенно не знала, что сделать с принесённым ей блюдом.
– Думаете, она пришла сюда поесть? – продолжил крот. – Или, быть может, отдохнуть? Послушать музыку? Посмеяться над шутками со сцены? Разумеется, нет. Она пришла сюда за впечатлением, за «чем-то», что её удивит, разбавит её серую жизнь, что она сможет рассказывать своим подругам несколько лет подряд. Эта дама не гурман, никогда ей не была и никогда не будет. Она не разбирается в музыке, и здешний джаз она не отличит от королевской оперы. А весь юмор, льющийся со сцены, она даже не понимает и смеётся просто со всем залом. Но этого нет в её
