из своих фирменных традиций – составлять длинные списки ожидания, по крайней мере для тех, кого он недостаточно знал или уважал. – Так что вопрос непростой».
Потом он что-то нацарапал на клочке бумаге и протянул гостю: «Вот его телефон, вдруг вам повезет».
Вскоре Блум уже сидел в мастерской Джонса на Хаустон-стрит, в здании бывшего банка. К его удивлению, Джонс работал над двумя отлитыми в бронзе скульптурами. Одна изображала кисти художника в банке из-под кофе «Savarin». Вторая представляла собой бронзовую репродукцию двух банок пива «Ballantine». Эта работа была обязана своим появлением де Кунингу, который как-то бросил в адрес Кастелли: «Этому сукину сыну даже если пару пивных банок сунуть, он и их продаст»[109]. Раушенберг в ответ на эту реплику попытался включить пару смятых пивных банок в одну из своих «комбинированных картин». Он мучился до тех пор, пока Джаспер Джонс не придумал собственный вариант. Так и появилась эта знаменитая композиция под названием «Окрашенная бронза» – две окрашенные бронзовые имитации пивных банок[110].
«А Лео видел?» – поинтересовался Блум.
Джонс ответил, что вряд ли.
«Может, я выставлю их у себя в Лос-Анджелесе?» – спросил Блум.
Джонс позвонил Кастелли и получил от него добро, и тогда Блум устроил в Лос-Анджелесе первую выставку скульптур Джаспера Джонса. Блум догадывался, что никто другой ему это не позволил бы, но Кастелли был особым человеком. К тому же партнерская система устраивала и самого Кастелли. «В то время было очень трудно продать картины, – вспоминал впоследствии Блум. – Не сказать чтобы Кастелли много зарабатывал, да, по правде говоря, и не очень-то он умел заключать сделки». Это верно. Сделать последний решительный рывок, надавить на клиента – не в стиле Кастелли. Дилеры, которых он привлекал в рамках партнерства, подчас лучше справлялись с этой задачей[111].
Пивные банки в итоге оказались в Музее Людвига в Кёльне, а бронзовая банка из-под кофе осталась у автора. В последующие годы Блум звонил Джонсу как минимум раз в год в надежде ее приобрести[112]. Джонс с мягким южным выговором отвечал, что подумает, но так и не согласился. Однажды терпение Блума иссякло, и он проговорил с ожесточением: «И зачем я только тебе звоню? Ты же все равно не продашь!»
«Верно, – ответил Джонс, – но мне нравится с тобой говорить».
В конечном счете работа досталась супругам Генри и Мари-Жозе Крэвис, а они, в свою очередь, подписали соглашение о передаче ее в дар Музею современного искусства.
Поклонники Кастелли часто говорили, что у Илеаны хороший глаз, а у Лео – «хорошее ухо». Один из поклонников, Ирвинг Сандлер, пояснял это в том смысле, что Кастелли не только умел прислушиваться к советам (особенно советам Илеаны), но и был достаточно умен, чтобы им следовать. «Эту пару ни в коем случае нельзя разлучать», – предостерегал Роберт Сторр, бывший старший куратор MoMA и бывший декан школы
Calvin Tomkins,
Emma Brockes, “Master of Few Words,”
Cohen-Solal,
Эта работа 1960 года, также получившая название «Окрашенная бронза», формально находилась в частной коллекции Джаспера Джонса, но экспонировалась по решению автора в Художественном музее Филадельфии, пока в 2015 году ее не приобрели коллекционеры Мари-Жозе и Генри Крэвис. См.: Museum of Modern Art, “MoMA Announces Recent Acquisitions, Including ‘Painted Bronze’ by Jasper Johns,” press release, March 16, 2015, http://press.moma.org/2015/03/new-acquisitions-johns/.
