своей спальни.
На следующий день около десяти утра к Платону постучался молодой человек в темно-зеленой студенческой тужурке и передал ему записку от профессора Федорова. Суть письма состояла в том, что директор Горного института сожалел о том, что не может сдержать своего обещания нанести Платону визит по причине официального приглашения его вечером этого дня к отцам города. Эта весть Платона больше обрадовала, чем огорчила: ему надо было собраться с мыслями перед завтрашним днем, и он боялся выглядеть перед Федоровым рассеянным и тем самым обидеть его. Больше всего Платона беспокоил вопрос с подарками: с пустыми руками прийти в гости было неудобно, но что тогда дарить князю, что княгине и что княжне Ксении? Дешевые безделушки он не мог позволить из-за своего статуса, а дорогими он мог поставить хозяев дома в неудобное положение и даже обидеть. В итоге Платон для князя выбрал трость из экзотической древесины желтоватого оттенка с коричневатыми полосками, с резным набалдашником из янтаря, инкрустированного золотом; для княгини – коллекцию однотипных зонтов с разного цвета куполом; для княжны же Ксении Платон выбрал три китайские фарфоровые статуэтки династии Мин.
В назначенное время через день Платон подъехал к дому князя Сонцова. Особняк представлял собой двухэтажное небольшое здание с одноэтажными флигелями по бокам без всяких архитектурных излишеств. Сам дом был деревянный и заштукатуренный по дранке, что было явно видно по облупившейся местами этой самой штукатурке. Въехав в небольшой загороженный чугунной оградой высотой с метр дворик перед домом, Платон сам собрал в охапку свои подарки и отпустил коляску. В этот момент к нему из дома выбежал дворовый мужичок неопределенного возраста и заискивающе предложил свою помощь.
– Добрый вечер! – услышал Платон за спиной голос князя Сонцова, когда он перекладывал на подставленные слугой, словно он собирался носить колотые дрова, руки коробки с зонтами и с полдюжиной бутылок шампанского.
– Здравствуйте, Ваше Сиятельство! – поздоровался Платон, повернувшись к хозяину дома.
– Агафон, отнеси это все в залу, – обратился князь к слуге, затем он подошел к Платону и похлопал его по плечу, так как руки его были заняты. – Платон Никитич, если вам будет удобно, называйте меня по имени и отчеству. Мне, видит Бог, немного неловко, когда вы обращаетесь ко мне «Ваше Сиятельство».
Платон с замиранием сердца входил в дом, в ожидании увидеть небесно-голубые глаза Ксении за каждой открытой дверью. Уже подходя к залу, он услышал ее голос и от этого чуть не уронил коробку с драгоценными статуэтками.
– Что с вами, Платон Никитич? – встревоженно спросил князь. – Здоровы ли вы?
– Ничего-ничего, – ответил Платон, – благодарствую, совершенно здоров. Вот эта длинная коробка начала сползать и хотел было подправить, а в итоге чуть все не уронил.
– Вот, извольте представить
