и он начал, открыв коробку из кораллового дерева, доставать драгоценные статуэтки.
– Ах, какая красота! – произнесла княжна в волнении, когда пред ее взором выставили все три фигурки.
– Позвольте, Платон Никитич, – обратился к гостю князь, – только не говорите, что это фарфор династии Мин. Если это так, то мы не сможем принять такой дорогой подарок.
– Тогда вы меня обидите, Павел Андреевич, – как-то потерянно и беспомощно ответил Платон, предчувствуя нехороший поворот событий.
– Папа, – подбежала к отцу Ксения и повисла у него на шее, – папочка! Ну что ты говоришь! Почему тебе можно дорогой подарок, а мне нельзя? Платон Никитич, – обратилась затем княжна к гостю, – не слушайте папу. Я рада принять ваш подарок, и они мне безумно нравятся. Я их поставлю на свой туалетный столик и буду постоянно любоваться, вспоминая вас.
Платон Никитич взял руку княжны и, поклонившись низко, поцеловал ее кончики пальцев снова.
– Что она делает со мной? – на глазах князя снова появилась слезинка. – Вот так моя красавица вьет из меня веревки каждый раз, когда что-то захочет. Платон Никитич, уважьте и вы наше семейство – стол накрыт и ждет. Может, наш повар готовит и не изысканно, но все, позвольте заметить, с нашей усадьбы.
– А это – небольшое дополнение к вашему столу, – сказал Платон, открывая коробку с бутылками.
– Платон Никитич, – грустно обратился князь к гостю, попивая шампанское, когда княгиня и княжна под благовидным предлогом оставили мужчин одних, – наверное, вам мой свояк Таубе говорил, что дела мои совсем стали плохи.
– Да, я слышал, – спокойно ответил Платон.
– Позавчера наш сын написал письмо, что из-за нехватки денег он переводится из Лейб-гвардии в армейский полк в Варшаву. Да-с, вот так: не обучены мы вести хозяйство. Вот вы, уважаемый Платон Никитич, никто вас не учил, а держите в своих руках такое количество людей, что дух захватывает. Я же не знаю, что делать со своей небольшой усадьбой. Управляющий у меня бестолковый и вороватый, и что делать с ним – не знаю…. На самом деле мы полностью в долгах, и с каждым днем сумма этого долга растет….
Известие о том, что брат Ксении переводится в простой кавалерийский полк, прозвучало для Платона как гром среди ясного неба – это было единственной существенной непреодолимой преградой для князя согласиться на выдачу своей дочери за купца, так как сестра офицера лейб-гвардии никак не могла быть купчихой. Платон еле сдерживал свою радость, стараясь из последних сил сохранять постное лицо от горестных признаний Павла Андреевича.
Так Платон стал желанным гостем в доме князя, хотя он до Рождества смог побывать только раз у них в доме, когда у Павла Андреевича гостил его сын через две недели после знаменательного знакомства с семьей Сонцовых. Из-за огромного количества разных дел, связанных с постоянными поездками по стране и заграницу, Платон был очень занят весь декабрь и только случайно оказался в Москве на два дня именно в
