странно на меня посмотрела.
– Да? Ты так думаешь?
– Я точно знаю. Она обругала мою индейку, но потом заплакала и поцеловала его в щеку.
– Тебе померещилось, Джеймс, – сказала мама, но как-то не слишком уверенно. Тогда она уже знала, не сомневаюсь, что знала, но взрослым трудно поверить в то, что им кажется невозможным, и я объясню почему. Когда еще в детстве они узнают, что Санта-Клауса не существует, Златовласка – не настоящая девочка, а пасхальный заяц – сплошная выдумка (это лишь три примера, я могу привести больше), у них образуется комплекс, и они перестают верить в то, чего не видят своими глазами.
– Не померещилось. Она сказала, что я никакой не Рембрандт. А кто это?
– Художник, – ответила мама и опять сдула с глаз челку. Не знаю, почему она не подстриглась короче или не изменила прическу. Ей пошла бы любая прическа. Мама всегда была очень красивой.
– Когда мы пойдем к мистеру Беркетту, даже не заикайся о том, что, как тебе кажется, ты увидел.
– Хорошо, – сказал я, – но миссис Беркетт была права. У меня получилась паршивая индейка.
Честно сказать, я расстроился.
Видимо, это отразилось у меня на лице, потому что мама раскинула руки.
– Иди ко мне, малыш.
Я подошел и обнял маму.
– У тебя очень красивая индейка. Я в жизни не видела таких красивых индеек. Я повешу ее на холодильник, и она останется там навсегда.
Я еще крепче сжал маму в объятиях, уткнулся лицом ей в ключицу и вдохнул запах ее духов.
– Я люблю тебя, мам.
– Я тоже тебя люблю, Джейми, очень-очень люблю. А теперь иди поиграй или посмотри телевизор. Мне надо сделать кучу звонков по работе, а потом мы закажем китайской еды и пойдем к мистеру Беркетту.
– Хорошо. – Я пошел в свою комнату, но остановился в дверях. – Она положила кольца в шкаф в коридоре, на верхнюю полку, за старыми альбомами.
Мама уставилась на меня, открыв рот.
– Зачем ей так делать?
– Я спросил, и она мне ответила, что не знает. Сказала, что ее мысли уже утонули в крови.
– О боже, – прошептала мама и схватилась рукой за шею.
– Подумай, как лучше сказать ему, где лежат кольца. Чтобы он не волновался. Можно мне курицу в сладком соусе?
– Можно, – кивнула мама. – Но с коричневым рисом, не с белым.
– Да-да-да, – сказал я и пошел играть с «Лего». Я строил робота.
Квартира Беркеттов была меньше нашей, но тоже хорошей. После ужина, когда мы разламывали печенья с предсказаниями (мне досталось «Синица в руках лучше, чем журавль в небе», совершенно бессмысленная ерунда), мама спросила:
– Марти, вы смотрели в шкафах? Может, она положила свои кольца в шкаф?
– Зачем бы ей класть кольца в шкаф?
Резонный вопрос.
– Ну, у нее был удар. Может, она мало что соображала.
