астливо верила, что их теперь трое. А ночью, когда молодой муж напился в зюзю и поведал о своей новой любви, Вера поняла, что теперь она одна.
– Мальчик у Вас замечательный! Крепыш! Условия проживания… – Валентина Михайловна оглядела спальню, вывороченные и скинутые в углу вещи, пустые вешалки в распахнутом шкафу, перекошенный абажур ночника, – собираетесь уезжать? Младенца сейчас лучше оберегать от даль…
– Нет-нет, я никуда ни еду, – Вера потерла воспаленные глаза, – муж уехал. Я не успела еще прибрать.
Медсестра с подозрением посмотрела на новоиспечённую мать, но тут же взгляд ее потеплел:
– Есть кому вам помочь? Первое время будет тяжеловато.
– Может быть свекровь…, – хотя Вера не знала, конечно, как отреагирует Галина Сергеевна на разрыв семейных отношений с ее сыном. И захочет ли теперь помогать с внуком.
Сейчас ей отчаянно хотелось верить, что хоть кто-то у нее есть.
В ее серой последние месяцы жизни сегодня ночью была проделана такая огромная брешь, которая расползалась, как дырка на носке. Петелька за петелькой распускались Верины благополучие, быт, мировоззрение, образуя зияющее ничего.
«Я – пустое место! Я никому не нужна! Зачем я вообще рожала!» – подбородок ее затрясся. Она распустила хвостик, и грязные волосы рассыпались по лицу, скрывая предательскую дрожь.
– Так, дорогая моя! – Валентина Михайловна по-деловому укутала Никиту в одеяло и взяла на руки, – пока твой сорванец спит, ты сейчас же идешь в душ и завтракаешь, ясно?!
Вера уставилась на медсестру.
– Ты у меня сегодня последняя мамочка, могу посидеть с ним часик. Вижу, что ты немного устала, а мне в радость бутуза понянчить. Иди, приведи себя в порядок, тебя вон какой мужчина ждет! – она чуть приподняла малыша так, чтобы девушка увидела лицо сына.
Вера смущенно улыбнулась и, но доверившись опытной медсестре, ушла мыться.
Под горячим душем ей стало легче. Закрывая глаза, она видела лицо спящего Никиты: «Конечно! Я не одна! У меня теперь есть он! Мой сын!»
В жизни Веры появилась яркая ниточка, которая могла связать края ее раны.
Да, драная! Да, заштопанная! Но теперь совсем не серая ждала ее жизнь! Теперь в ней есть смысл. И все наладится. Все обязательно наладится!
Вера с чистой головой и ясными мыслями выскочила из ванной. В комнате тихонько спал Никита, а Валентина Михайловна мурлыкала ему песенку.
– Спасибо Вам! – от чувств Вера крепко обняла медсестру.
– Все будет хорошо, девочка. Позвони свекрови, а я зайду завтра в это же время, расскажешь, что к чему. Не бойся, люди добрые помогут! И не такое бывает, – она заботливо пригладила оттопыренный воротничок Вериного халата, – отдыхай побольше, тебе сейчас силы нужны! До завтра!
***
Первые три месяца было действительно тяжело.
Нет, Никита был спокойным малышом. Спал по расписанию, кушал старательно, по пустякам не капризничал и внимательно за всем наблюдал. Но все эти разборки, встречи со свекровью «ради её внука» и «ради её сына». Развод, дележка Вериной квартиры, суд и наконец, свободна!
Андрей затих на хлебах своей новой возлюбленной. Мать его, видимо, тоже устав бороться, звонила узнать, как дела у внука, не чаще раза в неделю.
В общем, наступил тот момент, когда Вера могла бы начать строить свою жизнь заново, но, осознав это, ей вдруг стало страшно.
«А что делать-то теперь? Работать я пока не могу, готовить никому не надо, Никитка спит целыми днями. Чем заняться? Искать нового мужа?»
Как назло, эти пугающие мысли посетили Веру в торговом зале гипермаркета, пока она крутилась перед огромным зеркалом, покачивая ногой коляску с засыпающим Никитой. Полосатый летний жакет из ноунейм коллекции безумно маломерил, хотя на этикетке значился привычный для Веры размер.
Тогда она сняла с вешалки джинсовый плащ, сверила цифры на бирочке со своими прошлогодними воспоминаниями и примерила его. Этот тоже отказывался сходиться на бедрах сантиметров на пять.
Пробегающая мимо продавец-консультант услужливо улыбнулась и сказала:
– Девушка у нас такие плащики есть и вашего 50-го размера.
– Спасибо, – тихо процедила Вера, стягивая тесный 46-й. А про себя подумала: «Вот сучка! Кто ее спрашивал?!», и оставив скомканный плащ на пуфе у примерочной, пошла в кондитерский отдел за настроением.
Вечером после сеанса психотерапии с Бриджит Джонс, было принято решение с завтрашнего дня восстанавливать свои профессиональные навыки и фигуру.
