ться и переждать последствия, которые снова и снова подстерегают тех, кто давно не в ладах с законом.
Из-за угла вылетела густо покрытая разводами грязи серебристая машина и остановилась в переулке. Из салона со стороны водительского сиденья вылезла девушка в неброской чёрной одежде, волосы были надёжно спрятаны под кепкой, козырёк плотно надвинут на глаза.
Она быстро осмотрела замусоренный тупик, убедилась, что за ней никто не следит, затем снова забралась в машину и завела её в самую тёмную часть переулка.
– Всё, ребята, – устало произнесла она двум своим пассажирам, откидываясь на спинку сиденья. – На сегодня мы свободны.
– Это верно, – вздохнул парень, тоже в кепке и вдобавок с накинутым капюшоном, сидящий на соседнем сиденье. – Хорошо поработали, чётко. А ты, Сашка, вообще просто водитель-виртуоз. Нас ведь уже почти догнала полиция…
– Перестаньте о плохом, – перебила его девушка на заднем сиденье, в бесформенном коричневом пальто и глубоко надвинутой на глаза чёрной шапочке. – Главное, что всё обошлось.
– Ты права, – Саша стянула кепку и с удовольствием распустила густые рыжие волосы. – И без денег мы не остались. Так что можем неделю спать спокойно. Потом опять на дело…
– Как же я порой жалею, что во всё это влез, – парень понуро опустил голову. – Но другого выхода у меня всё равно нет. И теперь уже, наверное, не будет.
– Как твоя мама? – тихо спросила Алёна, девушка на заднем сиденье.
– Есть улучшения, но процесс идёт слишком медленно. Врачи в городской больнице не дают никаких прогнозов…
– С ней всё будет хорошо, – с уверенностью заявила Алёна, затем тоже стащила шапочку и встряхнула буйные коричневые кудряшки. – Для этого ты здесь. И у нас не может не получиться.
– У каждого из нас троих своя беда, – грустно подытожила Саша. – И то, чем мы занимаемся – единственный шанс всё изменить.
Она извлекла откуда-то из-под сиденья мятую чёрную тряпку.
– Поможешь? – покосилась она на парня.
Тот с готовностью выбрался на улицу вслед за ней. В четыре руки они быстро отмыли заляпанные грязью номера. Затем Саша сняла с крыши автомобиля специальную маскировочную плёнку, которая отражала свет камер и сводила видимость на них практически к нулю. Алёна тоже выбралась из салона вместе с жёлтым мусорным мешком.
– Делим и расходимся, – взволнованно произнесла она. – Скоро здесь будет полиция.
Компаньоны кивнули, и девушка раскрыла пакет, в котором оказались сложены тугие пачки мелких купюр.
Молодые люди быстро разделили груду наличности на троих, разложили пачки по рюкзакам, и Саша, снова сев в машину, уехала, прихватив с собой шапочку и коричневое пальто Алёны.
Парень и девушка, оставшись в переулке вдвоём, не сговариваясь, метнулись к ржавым мусорным бакам, сложенным грудой в углу. Они быстро разгребли кучу железа, за которой оказался пролом в замазанной грязью кирпичной стене.
Алёна проворно спрыгнула в дыру. Парень снова заложил её баками, а затем перемахнул через ближайший забор и вошёл в распахнутую настежь дверь обшарпанного подъезда. Навстречу ему уже приподнялся скрытый в темноте сломанной лестницы подвальный люк. Снаружи открыть его было невозможно, приходилось залезать внутрь через дыру в стене, а уж потом впускать остальных через подъезд.
– Ну вот и всё, друг, – печально улыбнулась она, помогая ему забраться в тёмный подвал. – Ещё одна безумная ночка позади.
– Даже не верится, что это стало частью нашей жизни всего полгода назад, – поддакнул парень. – К плохому очень быстро привыкаешь… Как у тебя дела в интернате? Не обижают?
– Уже не так, как было всего год назад, – призналась Алёна. – Теперь я уже привыкла ко всему. И почти не обращаю внимания.
– Рад это слышать.
– Мы так давно не общались нормально, – вздохнула девушка. – Ты в последнее время постоянно занят… Я волнуюсь.
Дима (а именно так звали парня) тяжело вздохнул.
– Нам сейчас небезопасно проводить время всем вместе, ты это знаешь. Не хочу, чтобы случилось непоправимое.
– Только не обижайся, – девушка примирительно подняла руки. – И, пожалуйста, не считай меня маленькой и глупой. Я прекрасно всё понимаю… Просто мне действительно не всё равно, что с тобой будет.
– Я никогда не считал тебя маленькой, – парень удивлённо поднял золотистые брови. – Три года – это не срок…
– Вот-вот, – важно кивнула Алёна, тряхнув кудрями. – Поэтому перестань так за меня трястись. Я уже давно не та пигалица, которую ты спас от хулиганов когда-то…
– А
