отобранные в Особой гвардии специально для этого. Десяток их перебьет сотню тупых громил. А заодно, и Гилберта, и самого Джона. Купить Оукмана? Что-то подсказывало Джону, что прежде чем он успеет договорить, генерал сломает ему нос, а потом пинком под зад кинет к ложу отца и прикует к нему кандалами до тех пор, пока барон не очнется. Да, и, в целом, первый наследник не был человеком, умеющим принимать ответственные и волевые решения в одиночку. Откровенно говоря, Джон и с Мейнхардом не рискнул бы так поступить, если бы Аластор и Родрик не настояли на том, что время пришло. Ха, пришло! Идиоты, и зачем он их послушал?!
– Мессир Бром, продолжайте делать все возможное, мы все очень ждем выздоровления отца, – Джон Вук постарался быть естественным, но сам чувствовал, как фальшиво звучит его голос. Корнелий Бром как-то странно посмотрел на него. Впрочем, Джону, наверное, только кажется. Нервы не в порядке. Он развернулся и вышел. Окинул гвардейцев оценивающим взглядом. Те стояли и не шевелились, будто статуи. В мощной руке каждого была алебарда, на поясе меч и пистоль. «Нет, они меня с Гилбертом на фарш переработают», – решил первый наследник и грустно вздохнул. Неожиданно его осенило: «Кассандра! Она найдет выход из положения. Ведь так всегда и было. А у ее отца, баронета Шульца, в подчинении одна из армий. Армия сможет перебить гвардейцев, они прикончат отца. А если не выйдет, то я буду все отрицать. Я – первый наследник, я больше всех нужен отцу. Я и вину за Мейнхарда скину на Аластора и Родрика. В конце концов, эти ублюдки меня и уговорили!»
Эти мысли приободрили Джона Вука, и, гордый тем, что нашел хитрое решение, он немедленно решил переговорить с мачехой. По дороге в ее покои вдруг появился Гилберт. Это был человек невысокого роста, с мерзким лицом хорька, гнилыми зубами и столь же гнилой душонкой. Он считался свободным наемным работником, обычным гражданином, но был для Джона Вука почти рабом, причем по своей собственной воле. Он льстил сыну барона как мог, выполнял все его поручения, даже самые грязные и преступные, участвовал в его низких и не очень увеселениях. В том числе часто помогал в подобных делах и Аластору Вуку-младшему, и Родрику. Джон не воспрещал, даже поощрял. Первому наследнику приятно было осознавать, что он не один такой. Это придавало уверенности в том, что не сам Джон Вук – испорченный и трусливый негодяй, а что это жизнь делает всех таковыми, и что если не брать от нее всего чего хочешь любыми способами, то жернова судьбы раздавят тебя, как таракана. Аластор был таким же. Родрик не отставал. Все нормальные и умные люди так живут. И нет в том ничего зазорного.
– Мой господин куда-то спешит?
– Да, спешу. Чего надо? Побыстрей докладывай.
– О, я буду докладывать по дороге, мой господин. Братья нервничают. После того, как сегодня утром объявили, что его светлости вроде как совсем немного получшало, они стали беспокоиться. Вы ушли проведать барона, но моего господина долго не было, и они совсем извелись. Тем не менее пришел слуга и объявил
