титул, а когда окропят его кровью в бою.
– Слова майора Астура справедливы, – молвила юная леди, – но я уверена, что вы, Мейнхард, с честью подтвердили бы свой титул. А какого вы рода?
– Я рода Вуков.
– Вуков? Я знаю, есть баронство Вуков. Какое совпадение!
– Это не совпадение, моя леди, – особенно выразительно произнес Мейнхард последние два слова. – Я – сын барона Вука.
Глаза девушки округлились от удивления.
– Но как?.. – начала было она, но Казимир снова встрял.
– Так сложились обстоятельства, леди Эдон. Тут уж ничего не попишешь, – голос Казимира был вновь неумолим, отдавал хрипотцой. – Нам пора идти. К моему глубокому сожалению, я вынужден откланяться. И мой подопечный тоже.
Леди Эдон молча и холодно посмотрела на майора, затем перевела взгляд на Мейнхарда, и тот отметил, что к нему девушка похоже, наоборот, испытывает жалость и уважение.
– Меня зовут Марта, Мейнхард Вук! И я все равно считаю вас рыцарем. Рыцарь – это не титул. Рыцарь – это состояние души, – слова ее были легки, деликатны и столь сладки сердцу раба-кутильера, что он будто врос в землю, подобно упрямому ослу. Майор Астур жестко схватил его под локоть и уволок прочь в беспросветную тьму ночи, окутавшую Колючий сад.
Мейнхард ждал, что майор разорвет его на части. Прямо здесь, в темноте, пока никто не видит. И какого демона он так беспечно позволил себе лишиться рассудка? Ну девчонка, и что? Не видел он их, что ли?
Казимир шел рядом, словно клещами держа его под руку. «О Всемогущий, у него пальцы похоже из стали сделаны!» – морщился Вук-младший от боли. Юноша слышал угрюмое сопение у его уха. Недобрый знак.
– Ты понимаешь, что пока ты – раб, ты даже смотреть на нее не можешь во все глаза? – раздался вдруг железный голос графа Астура. Гравий шумно скрипел под их ногами.
– Понимаю, – печально отозвался Мейнхард.
– Так а чего ж ты пялился на нее, как баран на новые ворота, а? – странно, но парню показалось, будто майор слегка обеспокоен чем-то.
– Я… Я не знаю.
Неожиданно Астур схватил Мейнхарда за плечи и развернул к себе:
– Мейнхард! Ты – раб. Если вдруг кто-то подумает, что ты заглядываешься на свободную дочь почтенного графа, тебя кастрируют заживо!
– В Виртленде я не буду рабом. Вы сами говорили, мастер-офицер.
– Да, демоны меня раздери! Но в Правии ты – раб. А главное, что даже если получишь свободу, то кто ты такой де-факто? А уж тем более для Великой Унии? Что ты сделал для этих земель? Или твой отец выступит от твоего имени? Когда это бароны, правители государств, позволяли своим отпрыскам делать выбор партнера для брака самим, без политической составляющей, то есть просто по любви? А если у власти твои братья? То у тебя, как только они прознают, что ты вновь свободен, через минуту ни титулов, ни состояния, ни доброго имени не будет. На официальном уровне. Парень, пойми. Если такое
