вагоне стоит, в проходе, – сказала Тайси, – как Аполлон.
– Бельведерский? – опять слегка небрежно уточнил Романов.
– А как стоит Бельведерский? – Тайси спросила быстро, иронично, похоже пытаясь поймать Романова.
Романов вытянул правую руку чуть вниз назад, а левую вперёд, в сторону, словно в ней бутылку пива держал. Так стоял до тех пор, пока Юрий Петрович и Тайси не оценили воспроизведённое им творение. Тайси улыбнулась снисходительно и сказала:
– Похоже. Сразу видно человека, знакомого с творением греческого скульптора Леохара.
Здесь вокзальный мегафон пробубнил женским голосом отправление их поезда. Тепловоз дал резкий гудок, зашипели отпускаемые тормоза. Пассажиры быстро поднимались в вагон. Тайси отказалась от услуг незнакомых мужчин, позволив поухаживать за ней Романову. Он вновь, как и в Северске, взял её за талию и поставил в тамбур минуя все ступеньки. Едва все пассажиры вошли, как состав очень медленно покатил от перрона.
Через десять минут поезд мчался дальше, оставляя далеко позади себя город Уртяжму. День угасал. Небо блекло, темнело. Раз от разу, в мелькавших домишках вспыхивали жёлтые, неяркие лампочки. Вагоны мотало по сторонам, люди, кто не успел ухватиться за поручни, бились лбами, толкались в проходе с кипятком в стаканах и раз от разу костерили машиниста тепловоза вместе со всей российской железной дорогой.
Романов какое-то время стоял в проходе, смотрел на проносившиеся мимо леса, поля и речки, деревушки русского севера, подмечая, что в этих местах на трассах и просёлочных дорогах иномарок становится меньше, повсюду «лады» да «волги», «УАЗы» да трактора. Романов стоял в проходе один. Он пытался немного анализировать прошедшее время в пути, своё отношение к девушке и её отношение к нему. Пока выходило неплохо. Тайси совсем не обращала внимания на Андрея, не обращала внимания ни на кого из пассажиров, как это любят делать симпатичные, обаятельные девчонки, любуясь собой и купаясь в восторгах и внимании мужчин со всех сторон. Тайси вела себя не то чтобы скромно, а просто строго. Это и радовало, и… заставляло немного задуматься. Если так, значит без истинного ухаживания не обойдёшься? А хочет ли он такого ухаживания? Романов на мгновение от таких раздумий даже зрительную связь с окружающим пространством потерял, что проносилось мимо за окном – не видел; кто говорил, мимо проходя, – не слышал; хочет ли он такого ухаживания?..
– За любовь думаешь? – спросили сзади.
Романов очнулся, обернулся – за ним в открытых дверях купе стояла Тайси. Она смотрела на него, как обычно, чуть сощурив глаза, словно буравила взглядом, словно хотела забраться в голову и почитать там всё, что для неё было интересно.
– Так ты не ответил? – сказала она.
– Я не слышал.
– Значит, за любовь думал, – утвердительно сказала она, – я спрашивала – в ресторан пойдём?
– Я не хочу.
– А друзья наши?
– Не знаю.
