убил, – договорил я за нее.
Черт. Для этого Виктору даже не нужно было волос Дженнифер Стентон. Ему вполне хватило бы любого из ее выделений. А уж с этими ритуальными оргиями, что они устраивали, он мог набрать их у бедной Дженнифер Стентон сколько угодно. Возможно, он даже заставил ее принести ему немного от Томми Томма. А может, Дженнифер с Томми были так близки, занимаясь любовью, что заклятие против одного из них убивало обоих.
– Он ее убил, – подтвердила Моника. Плечи ее бессильно поникли. – Вот тогда я обратилась к вам. Потому что я думала, вдруг вы сможете понять. Сможете сделать что-нибудь прежде, чем он сделает что-то с детьми. Прежде, чем он убьет кого-нибудь еще. А теперь и Линда мертва. И вы тоже скоро, мистер Дрезден. Вам его не остановить. Никому не остановить.
– Моника, – сказал я.
Она мотнула головой и сжалась маленьким беспомощным комочком.
– Уходите, – сказала она. – О боже. Пожалуйста, уходите, мистер Дрезден. Я не хочу видеть, как он будет убивать еще и вас.
Сердце у меня в груди превратилось в комок холодного воска. Мне ужасно хотелось сказать ей, что все будет в порядке. Мне хотелось утереть ей слезы и сказать, что в мире не так уж все и плохо, что в нем есть еще радость, и свет, и счастье. Но я сомневаюсь, чтобы она меня услышала. Там, где она оказалась, не было ничего, кроме бесконечной, безнадежной тьмы, полной страха, боли и поражения.
Поэтому я сделал единственное, что мог. Я молча встал и вышел, оставив ее плакать. Как знать, возможно, это поможет ей начать выздоравливать.
Хотя мне это напоминало только звон стекла, выпадающего из разбитого окна.
Уже подойдя к двери на улицу, я краем глаза уловил какое-то движение слева. Из коридора молчаливым призраком выглядывала Дженни Селлз. Она смотрела на меня лучистыми зелеными глазами, такими же, как у матери, как у умершей тетки, с которой они были к тому же еще и тезками. Я остановился и повернулся к ней, уж не знаю почему.
– Вы тот чародей, – тихо сказала она. – Вы Гарри Дрезден. Я видела как-то вашу фотографию в газете. В «Волхве».
Я кивнул.
Долгое мгновение она вглядывалась мне в лицо.
– Вы поможете маме?
Такой простой вопрос. Но как объяснишь ребенку, что все не так просто, что на некоторые вопросы нет простых ответов – или вообще никаких?
Я посмотрел в ее не по возрасту взрослые глаза и торопливо отвел взгляд. Я не хотел, чтобы она увидела, что я за человек, какими ведами занимаюсь. Она вполне могла без этого обойтись.
– Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь твоей маме.
Она кивнула:
– Вы обещаете?
Я пообещал.
Она обдумала это, не сводя с меня глаз. Потом кивнула:
– Мой папа раньше был хорошим, мистер Дрезден. Но я не думаю, что он таким остался. – Лицо ее сделалось горьким-горьким, но это было искреннее, не наигранное выражение. – Вы его убьете?
