рьщала. Лучезарие блекло. Мы иссякли.
Была ко мне по-осеннему тепла, и даже – романтична. Была мила ко мне, и даже -обнимала. Оставались наедине – немнотое, и мир.
Нёс Корину днём тем, в кармане часовом и всюду – и везде – нёсся вприпрыжку. Природа влекла – я не понимал. Замирал с блокнотом – и запоминал: сквозняк, тёпло, лай, птицы.
Некоторое замечаепзь по ушествии – заложенность уха, Любовь Любви. Встретил Её, но познал в отпутцении, – не важно, ведь ничто не важно котда Любовь витает. Любовь самонедостаточна, либо сказания недосказаны.
Бунт весо'м, прорастает замыслом, – вьшолзали в Ночь, захватывагат идеи в простьшку и мчались в лес – разветпивали гамак высоко-высоко. Знала узлов множесчво, взбиралась заплетать те. Говорили обо всём – но о чём?.. – Бунтовали: пик бунта – вершить по-своему, бессловесно и искренне: собирать веточки и сбирать в открытки.
Прогцались на «буду скучать», – абсурд предчувствия: «перестанем общаться» -протцдлись на день сна и встречали Ночь.
Матери ладили – отвозили на гптвшики и карнавалы. Выбирались в Тайну Вечерий ближе к одттвшадцате. Родилисл, под знаком Единства – с разницей в четыре часа – старгштнсчво отсутсчвовало: Дети Венеры.
Перестала пробираться в Вечерни. Оставила Фантазии. Распалась Светомь в Сумерках.
Родители – «Такая болезнь» – товорили – «Лучшето друта забудепть; не виновата», -не узнавала. Н-не верил. Не понимала, слёз на улыбчивое «привет» – увы.
Протягивала мне руки – касалась лица, тцёк, губ, носа; – и не понимала. Болезнь Треклятая.
Мелодия кровосолила. Лучезарие распалось. Мы исчезли.
Тревожился, Мая Одиннадцатого, часом до полуночья, привычно – кружил по комнате, где открытки и веточки любимой. Выглянул – дома в полустах шагах и из окон Её спальни виднелась моя; крик аккомпаниировал Ночи: собрал воспоминаний на двоих, в простынку, схватил фонарик и нырнул в Ночь. Напоследок.
Истории вскружили голову в тысяче веточек: собрал открытки и подарки, понимал всё. Музыка звучала, брёл по следу чар. Синфония витала, отзывалась на чувства – тайное отдалось во обретение Её: Орхидея порхала. Следовал Зову Сердца Любятцей, по согласии волокон. Пустоты, – Пустота-Позади-Тлаз, особа.
Развела руки белоснежные. Обнажённая Космическая Странница, – звала; прислуптивалась к птуму Веточек, чьей мелодией следовал. Тело незнакомки венчало лицо Любимой. Постанывала, потерявшаяся в мире неподвластном, всеобъемлютцем и иллюзорном, на двоих – вновь.
Встретил – «Здравствуй», – потрясла головой – локоны не замечали того, золотистые, не без проблеска серебра. Прислонилась к дереву, обняла правой рукой. а левой позвала, – взялись за руки, впервые. Глаза цвета океана, отча5шие в негласном, просьба – лицо заострилось, – я опеленал спутницу оплотов Таинств Вечерий во атласах праздненства, призвал Духов Тепла и скользнул в халабудку.
Указала открытку,
