она всё поняла и с ужасом почувствовала, как мертвенная бледность покрывает её лицо, земля качнулась у неё под ногами и если бы Акира не подхватила её, она бы упала.
– Как это случилось? – Сая не узнала собственный голос, словно кто-то другой задал этот вопрос.
– Она вернулась в вашу квартиру. Охотники ждали там, – тихо проговорил Игорь, опустив голову.
– Я бы ей не позволил! Но я тогда ещё был без сознания! – вмешался в разговор Такеши.
Сая провела рукой по лбу.
– Ерунда! Она была дурой! Конченной дурой! – со злостью проговорила Королева.
– Где её тело? – совершенно другим тоном продолжала она, голос её сорвался. Глаза Такеши сузились.
– Я заберу у них её тело! – сказал он, глядя Королеве прямо в глаза.
– Не смей! Я запрещаю тебе! Это всего лишь оболочка! Никто не должен умирать ради этого! – Сая охватила вдруг такая усталость, что она едва могла переставлять ноги. Поддерживаемая Акирой она ушла в дом и только там смогла дать волю своему горю. Она плакала как ребёнок, пряча лицо на груди утешавшей её сестры, и бессвязно повторяла одно и то же:
– Я их убью! Я всех их убью!
Такеши остался стоять посреди двора, не зная, куда себя деть, Игорь присел на ступеньки крыльца, сидевшая в машине с открытой дверцей Маргарита щурилась, глядя на непривычно яркое осеннее солнце.
– Сейчас уже сентябрь? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
*************
На исцарапанном столе покрытым клеёнкой, лежало тело похожее на тело девочки-подростка. Лицо её было бледным как лист бумаги, но спокойным и каким-то умиротворённым, длинные светлые волосы ниспадали со стола вниз почти до самого пола. Казалось, что она просто спит. Девочка была укрыта простынёй до подбородка, эта простыня пропиталась кровью и стала коричнево красной, сохраняя свою прежнюю белизну лишь у самых своих уголков. Под этой кровавой простынёй было отчётливо видно, что у девочки нет обеих ног по самое бедро, а также правой руки по плечо, левая рука лежала поверх покрывала, и как только Распадский зашёл в помещение морга, почему то именно пальцы этой руки с аккуратными, ухоженными ноготками бросились ему в глаза, прежде всего. Рядом со столом стоял патологоанатом в белом, хрустящим чистотой халате и перелистывал бумажки, которые держал в руках.
– Лилиана Лирика, – сказал Распадский, бросив равнодушный взгляд на лицо трупа.
– Высший вампал, уровень опасности восемь. То, что её удалось убить большая удача! – задумчиво продолжал он.
– Ага! – усмехнулся доктор.
– Только восьмого отряда теперь не существует вовсе, от девятого осталось меньше половины и те покалечены!
– Большая удача! – повторил Распадский.
«Она позволила убить себя!» – подумал он.
– Что вы собираетесь с ней делать? – спросил полковник.
– Как всегда – вскрывать! Только вряд ли мы увидим внутри её
