, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Дэвиду Вудруму – по тайным причинам
Человеку (к счастью – иначе жизнь была бы невыносима) почти не дано предвидеть или предсказывать ход грядущих событий.
Уинстон Черчилль,
речь на заупокойной службе по Невиллу Чемберлену,
12 ноября 1940 года
К читателю
Лишь переселившись на Манхэттен несколько лет назад, я со внезапной ясностью осознал, что ньюйоркцы, пережившие события 11 сентября 2001 года, воспринимали их совсем иначе, нежели все мы, наблюдавшие за этим кошмаром на расстоянии. Атаке подвергся их родной город. Ощутив эту разницу, я почти сразу же задумался о немецких авианалетах на Лондон в 1940–1941 годах, невольно задавшись вопросом: как же это вообще можно было вынести – бомбардировки на протяжении 57 ночей подряд, а затем – еще полгода непрекращающихся, все более массированных ночных рейдов?
В связи с этим я особенно много размышлял об Уинстоне Черчилле. Как он сумел выстоять? Как сумели выстоять его близкие и друзья? Каково ему было, когда его город бомбили ночь за ночью, притом что он отлично сознавал: эти воздушные налеты при всей своей чудовищности служат лишь прологом к куда более ужасным вещам – вторжению немецких войск с моря и воздуха, когда парашютисты будут опускаться прямо в его сад, танки нацистов залязгают по Трафальгарской площади, а отравляющие газы поплывут над пляжем, где он когда-то рисовал море?
И я решил выяснить, каково это. Но быстро понял, что одно дело – сказать «Ну давай», но совсем другое – осуществить задуманное. Я решил сосредоточиться на первом годе Черчилля в премьерском кресле (с 10 мая 1940 года по 10 мая 1941 года). Именно на это время пришлось многомесячное авиационное сражение, известное как Битва за Британию. Начавшись со спорадических (и, казалось бы, довольно бесцельных) налетов, эта кампания разрослась до полномасштабной воздушной войны. Этот год завершился уик-эндом, полным насилия, в котором было что-то воннегутовское, когда банальность и фантасмагория слились воедино, ознаменовав собой (как позже выяснилось) первую великую победу антигитлеровских сил.
Конечно же, эта книга вовсе не претендует на то, чтобы считаться исчерпывающим рассказом о жизни Черчилля. Эта честь принадлежит другим авторам, в числе которых его неутомимый (но, увы, не бессмертный) биограф Мартин Гилберт, чье восьмитомное исследование может удовлетворить самый взыскательный интерес. Моя же книга носит более личностный характер. Она посвящена повседневной жизни Черчилля и его окружения, темным и светлым моментам, романтическим приключениям и неурядицам, скорби и смеху, разного рода мелким эпизодам, показывающим, как на самом деле жилось людям под натиском гитлеровской стальной бури. Это был год, когда Черчилль стал для нас тем самым Черчиллем, бульдогом с неизменной сигарой; год, когда он произносил свои величайшие речи и показал всему миру, что такое истинная храбрость и истинное политическое лидерство.
Иногда может показаться, что в этой книге есть элементы художественного вымысла, однако на самом деле это не так. Все, что при цитировании заключено в кавычки, взято из какого-то исторического документа (дневника, письма, воспоминаний и т. п.). Всякое упоминание жестов, взглядов, улыбок и мимики основано на воспоминаниях свидетелей. Если что-то в тексте противоречит выработавшимся у вас представлениям о Черчилле и его эпохе, могу лишь заметить, что история – обитель весьма оживленная, в ней всегда масса неожиданного.
Тяжкие предчувствия
Никто не сомневался, что бомбардировщики рано или поздно прилетят. Планирование обороны началось задолго до войны, хотя те, кто ее планировал, не имели в виду какую-то конкретную угрозу. Все понимали, что Европа есть Европа. Былой опыт (если, конечно, на него вообще можно полагаться) показывал, что война может разразиться где угодно и когда угодно. Британские военачальники видели мир сквозь призму пережитого империей во время предыдущей войны, Первой мировой, которую в Европе называют Великой, – с массовой гибелью солдат и мирных жителей, с первыми в истории систематическими
