содержавшаяся в Бердичеве, должна была быть доставлена в Быхов, но вызванный с Юго-Западного фронта комиссар Н.И. Иорданский отказался сделать это, ссылаясь на крайнее возбуждение солдат. Также он сообщил, что в Бердичеве намечено создать военно-революционный трибунал, который должен решить дело в 24 часа.
Прибывший 5 сентября в Ставку Керенский требовал от комиссии скорейшего решения по делу Корнилова и передачи обвинительного заключения в военно-революционный суд, но комиссия решительно воспротивилась этому, заявив, что не может установить все обстоятельства по делу в кротчайший срок и что дело «Деникинской группы», не может рассматриваться в отрыве от дела «Корниловской».
Керенский отказался одобрить заключение комиссии и вызвал в Ставку комиссара Иорданского, вместе с которым приехали прокурор Юго-Западного фронта генерал С.А. Батог и представитель солдатского комитета Дашинский. Когда все они собрались в вагоне комиссии, у ее членов отпало всякое сомнение, что суд в Бердичеве вынесет смертный приговор, который повлечет за собой столь же быстрое решение участи «Быховских узников». Так Дашинский заявил тоном, не терпящим возражения, что «проволочка в деле Деникина, хоты бы два дня, может вызвать такие события, исход которых трудно представить».
Председатель и члены Комиссии, отстаивали свою точку зрения. Они привели аргументы, о том, что военно-революционному суду могут быть подведомственны лишь дела не требующие предварительного следствия, к каковым «дело Корнилова» отнесено быть не может, поскольку была учреждена Чрезвычайной следственная комиссии. Кроме того, дело Корнилова должен рассматривать гражданский, а не военный суд, поскольку генералом Корниловым не было совершено воинских преступлений.
Хотя данные доводы были самоочевидны и юридически верны, тем не менее, они привели истеричного Керенского в ярость, и он демонстративно покинул вагон с криком: «Я назначал следователей, а не защитников генерала Корнилова, теперь я исправлю сделанную ошибку».
Очевидно, что Керенский стремился как можно скорее покончить с «делом Корнилова», чтобы замести следы и скрыть свою первоначальную причастность к организации «военного заговора». Для Министра-председателя было выгодно чтобы российская общественность, а также его союзники из Петросовета верили в то, что Корнилов хотел «погубить завоевания революции», тогда как Керенский во время этому помешал. Любое сомнение в этой официальной версии были политически нежелательным для главы правительства Российской республики.
Комиссия же состоявшая из честных юристов хотела разобраться в вопросе и докопаться до истины. Ситуация была напряжена до крайности, поскольку каждый день у стен Бердичевской тюрьмы, где содержался генерал Деникин собиралась солдатская толпа, требовавшая расправиться с ним. Необходимо было немедленно действовать, чтобы в Бердичеве и Быхове не произошло «суда Линча» и комиссия могла довести свое независимое расследование до конца.
Выход
