случится».
«Но я тебя не вижу!» – запаниковал я не на шутку.
Послышался снова легкий смех, расслабивший меня. Захотелось также улыбнуться, настолько проникся доверием к незнакомому другу.
«Просто знай – я с тобой! Давай, к свету!»
«Ты точно будешь рядом?» – с боязнью напоследок переспросил я.
Ответ последовал мгновенно.
«Обещаю!»
Потом было странное чувство, будто кто – то невидимый дал мне шлепок. Я возмутился и закричал – было больно. Когда открыл глаза – увидел свет… и услышал, как женщина в белом халате сообщала второй женщине в белом халате: – Запиши: особь мужского пола… – на что мама уставшим, приглушенным голосом ответила:
– Мой сын человек, а не особь мужского пола!
Жабыч позже шепнул на ушко:
«Ты осчастливил своих родителей».
Я в пеленках озадаченно уставился в потолок.
«Если бы я не родился?»
Жабыч задумался.
«Дом живет, дышит, пока по его ступенькам бегают детские ножки», – ответил он, чуть помедлив.
«Почему какая – то тётя в белом халате назвала меня моллюском?»
Жабыч хмыкнул.
«Ты родился всего два восемьсот, – объяснил он. – Я бы тебя назвал глистом».
«Это еще почему?» – мое возмущение было беспредельным.
«Ты родился ростом в пятьдесят восемь сантиметров. Для моллюска много, а для глиста длина как раз подходящая», – Жабыч заразительно рассмеялся.
«Смейся, сколько угодно, – обиделся я. – Для своих родителей я всегда буду солнышком и Нежданчиком».
«Это верно», – вынужденно согласился Жабыч.
2
Жабыч уверял, что познавать жизнь я начну только с пяти лет.
«Что до этого я делал?!»
«Выживал».
Ответ поставил меня в тупик. Смысл слова «выживал» был неясен.
«Как это?»
«Ты семимесячный», – наставительный тон Жабыча раздражал.
Меня и без него есть кому поучать. Мама: игрушки собери, руки перед едой помой, зубки утром и вечером почисти. Еще надо обязательно кашу в садике кушать.
Папа: с девочками в садике вести себя прилично. Маму слушаться, потому что женщины – сложный механизм, который лучше не портить, настроить очень сложно.
Бабушка, заставляя съесть нелюбимый суп, постоянно приговаривала:
– Нежданчик – благовоспитанный мальчик и съест большую тарелку супа. Бабушка очень старалась.
Как после таких слов не выполнить ее просьбу. Бабушка бы обиделась. Она же специально суп приготовила, чтобы он промыл кишки в моем животе, будто они у меня засоряются. Еще терпеть не могу молоко, но меня заставляют его пить. Странное чувство, что, пока бабушка его наливает мне в стакан, оно киснет, поэтому я его не люблю.
Иногда хотелось ненавязчиво напомнить бабушке, что я – Тобиас,
