недовольно фыркнул, выразив этим звуком скрытое раздражение, но вынужденно сдался.
«Броди»! – бросил он в сердцах.
«Впрочем, сейчас не об этом. Почему я живучий?!»
«Ты перенес две операции на сердце».
Странно, ничего такого не помню. Оказывается, это нормально – не помнить себя. Бабушка считает, что каждый человек должен с рождения запасаться воспоминаниями, особенно когда наступит темнота. Я спросил, что такое темнота? Она промолчала, правда позже, как – то тихо, сдавленным голосом проговорила: – Мы приходим в свет, чтобы потом уйти во мрак.
У меня уже есть первые воспоминания. Большие изумленные глаза мамы, склоненные надо мной, и бурный восторг.
– Матео, он сказал: «Дай!». Позже мама всё допытывалась у отца, почему я сказал именно «Дай».
Ну не надо искать в простом сложное. Я хотел кушать. В руках мамы находилась обожаемая мной долгожданная бутылочка с молочной смесью. Потом, когда я достиг возраста, когда всё помнят, Жабыч как обычно просветил, что это молоко, только ненастоящее: из белого порошка, разведенного горячей водой.
«Ты – искусственник», – без энтузиазма ответил он. Я научился по интонации голоса улавливать, когда моего друга можно без проблем донимать расспросами.
«Что не так с моим сердцем?»
Я чувствовал, что Жабычу не хочется отвечать, но я настаивал. Мне надо знать, что не так с моим сердцем. Слишком часто слышал, как в доме все только и говорили, что мне необходимо беречься. От чего?
«У тебя был порок, – хмуро отреагировал Жабыч и потом нехотя добавил: – Ты мог умереть».
Мне уже несколько раз приходилось слышать это слово. Оно скорбное, вызывает у всех слезы, отчаяние.
«Это страшно?» – сдавленно уточнил я.
«Очень!»
«Почему?» – как ни странно, но Жабыч не отбрыкивался от меня, как от надоедливого комара, которого хочется прихлопнуть, чтобы не жужжал ночью над кроватью, мешая уснуть.
«Ты бы никогда больше не увидел своих родителей, бабушку, не слышал бы мой голос».
Стало по – настоящему страшно.
«Жабыч, мама, папа, бабушка также могут умереть?!» – голос предательски дрожал.
«К сожалению, да!»
Я даже зажмурился. Как это без мамы, папы и бабушки?
«Не хочу!» – закричал я от ужаса, на глазах заблестели слезы.
«Не от нас зависит», – Жабыч печально понизил голос, он прочувствовал мое паническое состояние.
«От кого?»
«Люди умирают, потому что проживают свою жизнь», – уклончиво ответил Жабыч, заставив меня задуматься.
Его слова никак не укладывались в голове. Как можно жить без родителей, бабушки? Они же для меня всё, и я для них всё. Я их Солнце, их Мир, их Нежданчик.
«Для тебя они никогда не умрут, – принялся успокаивать Жабыч. – Они перейдут жить в твое сердце, пока и ты не перейдешь в чье – то сердце».
Бабушка
