святая заповедь «спасайся, кто может» вовсе не подразумевает, будто тех, кто не может, спасет Бог. А посему я воздеваю очи горе и с отсутствующим видом любуюсь крупногабаритным шиком рекламных словоупотреблений.
ИЗМЕНИМ ЖИЗНЬ К ЛУЧШЕМУ – КУПИМ ИНДУЛЬГЕНЦИЮ!
Надо же, сколько разительных перемен за ночь: еще вчера здесь призывали приобретать ПРОТИВОЗАЧАТОЧНЫЕ ТАБЛЕТКИ ОТ ЗАБЕРЕМЕНЕНИЯ ДУРАЦКИМИ МЫСЛЯМИ. Видимо, средство оказалось с изъяном и кто-то, крупно залетев, международно поскандалил с медицинской общественностью, наотрез отказавшейся приравнять трепанацию к аборту. Доказывай теперь, что не Зевс и достоин лучшей участи…
Хренистый путь мой пролегает через подворотню. Да не через простую, а через прославленную, все стены которой самый чебуречный из чебуреков в глухие года самодурии нелегально окропил своей горячей революционной мочой. Соответствующий аромат эпохи не выветрился до сих пор. А на входе и на выходе по дюжему охраннику, и у каждого по персональному представлению о пределах мздоимства, свой личный подход к непосильной Христовой заповеди: «не скупись».
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАБЕГАЛОВКУ «ТЕЩИНЫ БЛИНЫ» (БЫВШИЕ «ЗОЛОВКИНЫ ОЛАДЬИ»)! УЧТИТЕ, ПОКА ВЫ РАЗДУМЫВАЕТЕ, ДРУГИЕ УЖЕ ЕДЯТ!
Поесть – черт с ним? Или воздержаться – Бог со мной?
Закурю-ка я и поразмыслю: каким воззванием владельцу платного туалета привлечь к себе внимание зятьев, отведавших тещиной стряпни, – авось-либо есть и расхочется.
Зря курил, мозги мыслями беспокоил, – без меня додумались
МИЛОСТИ ПРОСИМ ЗАМОРИТЬ ЧЕРВЯЧКА – ВЫВЕСТИ ГЛИСТУ СОМНЕНИЯ НА ЧИСТУЮ ПРОТОЧНУЮ ВОДУ!
Уговорили – вон сколь народу в очереди пританцовывает. Натуральный порочный круг: пока дотанцуешь, присядешь да выведешь, вновь есть захочется. Вечная масленица получается, – из тех, что не все коту, в смысле – кошке под хвост, а все на благо человека. Что ж, каждому свое. Меня моя глухота вполне устраивает. Она не только лечит нервы невозмутимым созерцанием ошибок природы, но и позволяет легко замечать даже то, чего еще нет или уже никогда не будет. Недаром древние всерьез полагали, что нравственная глухота есть залог душевного здоровья, а все прочее – лишь суета маеты и томление слуха. Иначе говоря, слышать да слушать – самый верный способ спознаться накоротке с нервными припадками; уподобиться тем несчастным, что сперва шумно налаживают с друг дружкой братские отношения любви, уважения и взаимовыручки, а затем всю оставшуюся жизнь оглушительно их выясняют. Вопят, какофонят, целуются, ругаются, свистят, одним словом, общаются. Странно, – даже тем, кто подобно мне, увенчан диадемой наушников, и то неймется. Должно быть, их плейеры не безмолвием гармонии сфер заряжены, а все той же разносортицей децибел. Знать, не каждому по плечу вечное молчание безграничного пространства, – это вам не Моцарт, и даже не концерт для Иерихонской трубы с оркестром; это – торжественный и окончательный отказ от услуг собственных барабанных перепонок: первая
