мне, признаться, было уже наплевать. Через полчаса мы покинули номер, даже немного раньше, чем я обещал, оставляя Тоне время для того, чтобы убрать его до прихода утренней смены.
Днем мне на телефон позвонил музыкант Толик и сказал, что к ним домой заявилась Антонина, которая меня разыскивала, но Ирина – его жена, ее не пустила на порог, заявив, что не знает никакого Алика, и послала Тоню подальше.
Дело в том, что Толик с Ириной летом мне оставляли на месяц ключи от своей квартиры, которая находится возле парка, когда уезжали отдыхать на море, и я, съехав с гостиницы, несколько недель пользовался их гостеприимством и однажды даже привел в квартиру Тоню, чтобы угостить ее чаем после смены.
Что ей было нужно от меня, Толик не понял, но был крайне возмущен, что ей известен его домашний адрес.
– Ты, что ли приводил ее к нам домой? – возмущенно допытывался Анатолий.
Мне пришлось оправдываться тем, что я когда-то говорил ей, что живу возле парка и даже называл адрес, потому что не видел в этом большой проблемы. Анатолий, между тем, утверждал, что женщина угрожала мне какими-то серьезными проблемами, если я до обеда не выйду с ней на связь.
На всякий случай, я перезвонил Антонине, и она тут же приняла мой звонок.
– Где подушка? – орала она мне в трубку?! – Зачем ты украл подушку?
Я не сразу понял, что она имеет в виду диванную подушку, на которую я надел наволочку.
– Мы уже обыскали всю гостиницу, ее нигде нет! На хрена ты ее забрал?!
Я тут же вспомнил, что уходя, никак не мог найти диванную подушку – она словно растворилась. Сейчас, немного подумав, я сразу пришел к верному решению.
– Тоня, неужели ты решила, что я украл подушку из номера? – Посмотри ее на кровати – скорее всего я по ошибке положил ее туда. Я просто забыл, что эта диванная подушка. Ты ее не нашла, потому что на ней надета наволочка.
– Черт! Точно?! Ты уверен? Ну, слава богу, что ты вспомнил, чертов придурок! Как я теперь объясню сменщице, зачем я это сделала? Ладно, разберусь, что-нибудь придумаю! Давай!
Женщина положила трубку, больше я с ней не виделся. Осенью я уехал в Москву, а когда вернулся, Антонина в гостинице уже не работала. В конце сезона ее уволили за регулярные запои. Тоня продала дом и уехала с матерью жить в другой город.
Она была по-своему интересным человеком: лихой и бесшабашной, откровенной и одновременно хитрой, открытой и, в то же время, себе на уме женщиной. У нее был низкий, как у Совы из мультика про Винни-Пуха голос. Разговор с ней походил на выступление двух комиков на сцене. Она умела поддержать беседу, но в пьяном состоянии была неуправляема. Тоня была идеальной моделью для демонстрации того, как много в человеке может быть замешано разных, порой противоречащих друг другу качеств, и это составляло секрет ее уникальности, придавало ей шарм и артистизм, но, в то же время, сулило окружающим вечные неприятности.
Я же продолжал
