людской. Вот они обрадуются, как узнают, и мы, взявшись все вместе за руки, будем петь и танцевать на радостях. Но все-таки надо бы еще узнать, что обозначает это непонятное слово. Сколько уже учимся в третьем классе, а его еще не проходили. Наверное, в четвертом начнем. А тут и мы с Анькой! Так и школу экстерном закончить недолго, а то и институт.
С этими мыслями ворвались мы на кухню к моим родителям и закричали с порога:
– Знаете, что надо делать, чтобы дети заводились? Знаете?
– Что??? – в один голос воскликнули мои родители, всем своим видом выражая полную неосведомоенность в этом вопросе.
Мамина рука повисла в воздухе с чайником, а папа занёс над чашкой ложку, да так и остался сидеть. Жаль, сфотографировать бы их – картина «Не ждали» нервно плакала бы в сторонке.
Выдержав драматическую паузу, мы с Анькой торжественно вылепили:
– Е… (ну, вы понимаете)
И с самым животрепещущим интересом добавили:
– А кстати, это чо за такое?
Мама с папой застыли с открытыми ртами, а мы срочно засобирались к Инне Викторовне с тем же воинственным видом, с каким Свобода на картине Эжена Делакруа вела народ к светлому будущему:
– Ладно, нам еще Инне Викторовне надо рассказать.
– НЕТ!!! – снова в один голос закричали мои родители, побросав чайники и ложки и застыв в позе людей с картины «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. Мы с Анькой на этой картине были бы на месте вулкана Везувия, естественно.
Мама была очень прогрессивной, поэтому не стала пудрить нам мозги всякой чепухой, а сразу так и сказала, что это слово означает – вместе гулять, взявшись за руки. И прямо умоляла не ходить к Инне Викторовне с этим новым знанием – пусть ее, живет в своем темном царстве невежества. Мы, конечно, обещали Инну Викторовну не трогать, но надо бы ей все -таки повышать квалификацию, в самом-то деле. Учитель, называется.
А вот насчет всех остальных людей мама ничего не говорила, так что, мы, окрыленные, подобно светочам знания, побежали предлагать гулять, взявшись за руки, всем, кого знали.
Закон джунглей
– Не понимаю, как можно быть такими верзилами, – возмущалась Анька, – я вот полюблю только того, кто ниже меня.
Взглянув на маленькую Аньку, я забеспокоилась, что искать, кого полюбить, ей придется среди лилипутов.
– Почему обязательно ниже?
– Ну как же! Наполеон же был ниже Жозефины, – Анька постучала себя кулаком по лбу, ясно давая понять, что она думает по поводу моих умственных способностей.
Постичь логику в ее рассуждениях не представлялось возможным, поэтому я отодвинула мысль о Наполеоне на задний план. Потом как-нибудь обдумаю эти параллели, возникающие в Анькиных мозгах.
С тех пор, как я связалась с Анькой, времени стало меньше, а думать приходилось больше. Нас
