как подступиться…
– Когда тебе нужны деньги, так ты не стесняешься. Выкладывай, что там у тебя?
– Я тут с одной соской сошелся. Молодая деваха, лет восемнадцати. По клиентам она работает, ну и мне кое-что перепадает. Я парень не брезгливый, так что претензий к ней не имею. Каждый зарабатывает так, как умеет. А тут неделю назад ее к богатому фраеру вытянули. Баба она умелая, завести может с полоборота даже паралитика, вот на радостях он и задарил ее разной всячиной.
– Какой, например?
Кочан замялся:
– Золотые часы «Ролекс», бриллиантики. Потом еще видеокамеру дал. Доллары под юбку сунул…
– Сколько?
– Кажется, тысяч шесть.
– Ого! Щедрый! – саркастически улыбнулся Шибанов.
Но Кочан сделал вид, что не понял намека.
– Этот козел, – возмущался он, – потом на нее «заяву» написал. В общем, закрыли ее, начальник.
– Так что ты от меня хочешь-то?
– Ты бы посодействовал, чтобы заявлению ход не дали. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня к этой девке любовь. Деру ее во все дырки, а сердечко песни поет…
– Очень романтично, – хмыкнул Шибанов. – Где задержали даму твоего сердца?
– В Северо-Западном округе.
– Ладно, выясним. Обещать не буду, но постараюсь сделать все возможное.
– Вот спасибо, начальник! Я с лихвой отработаю!
– Меня интересуют антикварщики, – лаконично напомнил Шибанов.
– Могу хоть завтра с ними свести. С Вальком перетру, что почем, и все. Он на Арбате целыми днями тусуется. Среди этой шушеры он в авторитете, так что поможет.
– Завтра в девять, устроит?
– Заметано.
– Еще один вопрос на дорожку. Что у вас говорят об убийстве женщины в Царицыне?
Подумав, Кочан отвечал:
– Бабу эту случайно сделали. Она ведь была подруга Колючего, кассира с Таганки. Обычно деньги он домой забирал, а тут ей передать решил.
– Не знаешь почему?
– Сложно сказать, – пожал плечами Кочан. – Там ведь у них какие-то свои игры идут. Никто ничего толком не знает, но просто так отдать деньги он не решился бы. Может, в ее хате общак находился, а? Баба одинокая, вне подозрений. Почему бы и нет? В наше время еще и не такое встретишь. Но тот, кто ее замочил, очень обидел серьезных людей. И если он попадет на зону, то больше одного дня там ему не прожить.
– А Колючий что?
– Ему даже собирались правиловку устроить. Потом ходили слухи, что на счетчик поставят, но ничего, обошлось. Парень он молодой, перспективный, от такого пользы больше, чем вреда. Короче, голову ему на плечах оставили, хотя настучали в нее, как в бубен.
– Понятно, – Шибанов встал. – Все, разбегаемся.
– Разбегаемся, начальник, только давай сначала договоримся, – осклабился Кочан. – Не назначай ты свои свидания на улице в такую холодину!
