да! Разве ты все обо мне знаешь? А может быть, и от тебя!
– Даже так?!
– Да, дорогуша, даже так. Я тоже не все о тебе знаю. А возможно, от Лени. Мы оба его не знаем. Или от самого Каневского. Кто он такой? Нас потащат и спросят: говорил он такое? Говорил. Почему не сообщили? Вот тебе и статья: за недонесение. В лучшем случае. А в худшем – троцкистская группа.
Глеб вдруг остановился, повернул к Саше налитое кровью лицо, затряс кулаками, чуть не закричал:
– Мне иногда реветь охота, как голодной корове! Позвали человека в компанию, ну посиди тихо, спокойно, проведи время по-человечески, в кругу друзей… Нет, надо болтать черт-те что, выпендриваться, подводить людей под монастырь!
Саша впервые видел его в таком состоянии.
– Успокойся, – сказал Саша, – я не вижу причин для истерики. Чего испугался, подумаешь! Держи себя в руках. Такие дела раздуваются людьми с перепугу, а потом они сами от этого и страдают.
Они дошли до угла.
– Мне сюда, – неожиданно спокойно сказал Глеб.
– Ты все же подумай над тем, о чем я тебе говорил.
– Обязательно, дорогуша, обязательно, – пообещал Глеб.
– Выспись и утром на свежую голову подумай.
– Так и будет, дорогуша. Опохмелюсь и подумаю.
Глупая история. Каневский – дурак и псих. Нарвется когда-нибудь и других подведет. Но сегодня разговор был чепуховый. И если Глеб не будет трепаться, на этом инцидент закончится.
Инцидент на этом не закончился.
Дня через два у Саши появился новый аккомпаниатор: Стасик – пианист и баянист, веселый, расторопный паренек. С работой освоился сразу, где-то поднатаскался. Но, как и Леня, «слухач» – ноты читать не умел. Естественно, той игры, того изящества, что у Каневского, не было и в помине.
Вечером в ресторане, за ужином, Саша спросил Глеба:
– Куда девался Каневский?
– Не будет у нас больше Каневского. Уволил его Семен.
– За что?
– На окраины перемещаемся, дорогуша, на всякие макаронные фабрики, а там рояля нет, значит, нужен третий баянист. Стасик, как и я, двухстаночник.
Саша поставил рюмку на стол.
– А ведь ты врешь.
– Брось, дорогуша, – поморщился Глеб, – ну что ты привязываешься?
– Что ты сказал Семену?
– А ты все хочешь знать?
– Да, хочу.
Глеб выпил, вилкой подхватил кусочек селедки.
– Ну что же, я сказал: избавляйтесь от Каневского. Болтает чересчур.
– А что именно болтает, ты Семену сказал?
– Зачем Семену знать, кто что болтает? За то, что знаешь, тоже приходится отвечать. Может, Каневский болтал, что ему мало платят? Семен, дорогуша, не лыком шит; раз человек болтает, лучше избавиться от него.
Он снова налил себе, взглянул на Сашину рюмку.
– Так не пойдет. Думаешь, я один эту склянку усижу?
Они выпили оба.
