она. – По-моему, жалости достойны вы, милорд. Поверить сплетням!
– Тогда где шифр императрицы Реджины? – нанес удар герцог.
Вайолет дернулась и болезненно сжала губы. Императрица-мать прилюдно сорвала с нее шифр и растоптала. Все – безмолвно, будто бывшая фрейлина не заслужила даже порицания. Да что там, после сцены в спальне монарха императрица взглянула на нее лишь однажды, перед экзекуцией. После… После Вайолет для нее не существовало. Для остальных фрейлин тоже. Они старательно обходили девушку, всячески демонстрируя презрение, а если не удавалось разойтись, грубо толкали плечом. При других обстоятельствах Вайолет бы ответила, но сейчас понимала: ее провоцировали. Фрейлинам хотелось продолжения скандала, чтобы бывшая товарка ввязалась в драку и окончательно погубила себя. Двуличные твари! Можно подумать, они не мечтали об императоре! Некоторые с ним уже побывали и не по одному разу, а корчили из себя моралисток.
Впрочем, во дворце Вайолет надолго не задержалась: ее вежливо, но категорично попросили освободить покои. Девушка, опутанная шлейфом дурной славы, вернулась в отчий дом.
– Вам нечего ответить? – Взгляд герцога обжигал. – Странно для невиновной.
– Я не отрицаю намерения, но опровергаю свершившийся факт. – Вайолет нашла в себе силы поднять голову, ответить на его взгляд не менее острым, твердым. Жизнь в школе приучила к борьбе, да и дед не раз повторял: бесхребетных растаптывают первыми. Безусловно, он имел в виду мальчиков, но это ничего не меняло. – Я девственница. Или вы сомневаетесь в моих словах?
– Сомневаюсь. – С тем же успехом жених мог дать ей оплеуху. – И не желаю отныне иметь с вами ничего общего. Ваше распутство очевидно: порядочная девушка хотя бы покраснела при слове «девственница».
– Только и всего?
Вайолет зашлась в истерическом смехе.
Помилуйте, небеса, какая малость! Когда вдруг добродетели стали измеряться робостью и невежеством?
– Для вас – всего, – припечатал Майлз, – а для меня слишком много. На кону моя честь, честь моей семьи. Повторяю, миледи, я с прискорбием вынужден разорвать помолвку. Верните, пожалуйста, кольцо.
Вайолет широко распахнула глаза. Она не могла поверить, что все свершилось. Вот он стоит перед ней, такой неумолимый, и требует кольцо. Девушка чуть выждала, но ничего не изменилось. Майлз не пошутил. Цепляясь за последнюю ниточку надежды, она напомнила:
– Передумать не удастся, хорошенько взвесьте все, герцог. Наш брак…
– Никакого брака не будет, – отрезал Майлз и до минимума сократил разделявшее их расстояние, словно желал размазать ненавистную невесту по спинке кресла, не оставить от нее и мокрого места. – И я не передумаю. Вы сами виноваты. Кольцо!
Никогда прежде он не кричал, и Вайолет опешила. Повинуясь чужой воле, сняла с пальца ободок из белого золота и протянула герцогу. Тот удовлетворенно кивнул и небрежно убрал кольцо в карман.
– Долгой
