на море. А то, что делает русский царь, напоминает бултыханье в луже. В ней невозможно промочить даже ноги, а вы говорите о сражении!
– У нас имеются данные, что он хочет создать флот и в Архангельске, – посмел возразить военный министр.
– Дорогой мой граф! Русские поморы – хорошие рыбаки, но они никогда не будут военными моряками. В каждом из нас течет кровь викингов, сумевших завоевать на своих судах половину мира, а какие традиции у русских? Никаких, граф!
Улыбка короля приняла язвительное выражение.
– Ваше величество, царя Петра нельзя недооценивать, он умен и очень быстро учится, а кроме того, вынашивает самые честолюбивые планы. Уверяю вас, ваше величество, через год-другой о нем заговорит вся Европа.
– Вряд ли Европа будет говорить о его военных победах.
– Ваше величество, у меня к вам будет еще одна просьба.
Карл ХII улыбнулся:
– Надеюсь, что она не связана с деньгами.
Рассмеялись оба, шутка показалась удачной. Своим богатством военный министр мог потягаться с самим королем.
– Конечно же нет, ваше величество. Просто графиня Корф – весьма непростая особа. Она очень умна и осторожна. И мне будет легче вести с ней беседу, если я сошлюсь на вас.
Карл задумался. Ссылка на слово короля всегда стоит больших денег. Впрочем, это тот самый случай, когда стоит согласиться.
– Хорошо, – кивнул король, – можете говорить с ней от моего имени. Графиня сейчас в Стокгольме?
– Да, ваше величество.
– Мне бы хотелось ее увидеть, – задумчиво протянул король. – Впрочем, забудьте... Ступайте!
Графиня Корф проживала в средневековом замке всего лишь в получасе езды от Стокгольма. Спрятавшийся между двумя холмами, заросший многовековыми пихтами, замок обнаруживался внезапно. Сначала появлялась островерхая крыша, покрытая черепицей, потом выглядывали башни с узкими бойницами по периметру, а уже затем показывалась стена, выложенная гранитными валунами.
Замок достался графине от прежнего кавалера маркиза Вуальке, который вместе с сердцем преподнес ей родовой замок. Столь невиданная щедрость не была вознаграждена по достоинству: единственное, чего добился маркиз, так это подержал за руку предмет своего обожания в королевском саду. И сердце маркиза, пронзенное стрелой амура, сейчас находилось где-то в стеклянном сосуде со спиртом в одном из залов замка.
Маркиз был одним из главных трофеев графини, и граф был уверен, что она не без гордости показывает его сердце своим друзьям.
Едва ли не впервые в жизни граф ехал просителем, и не к кому-нибудь, а к женщине. Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что каких-то лет пять назад он продавал графиню каждому заезжему вельможе за горсть монет, сейчас же сам хотел заполучить ее расположение.
Впрочем, тогда она не была графиней...
Карету графа заметили. Из центральной башни прозвучал трубный глас, и через глубокий заболоченный ров перекинулся подвесной
