перроне он был за минуту до отправления поезда.
– Вот он! Иди сюда, Упырев, мать твою разэдак! – раздался гневный вопль режиссера. Федор с печальным вздохом обернулся и, разглядев лысую голову начальника, метнулся к последнему вагону, арендованному их съемочной бригадой.
– Тут я, Вить!
– Да всяко тут, куда ж тебе деваться! – фыркнул тот и, что-то черкнув в блокноте, посторонился, запуская Федора в вагон.
– Это все ваши? – Молоденькая проводница заметно нервничала.
– Все! Еще чайку бы нам, голубушка! – распорядился Михалыч, поднялся вслед за Федей и уточнил: – Литра два.
Свое купе Федор нашел сразу.
– О! Романов! Живой! – раздались вопли друзей, едва Федор открыл дверь.
– А что со мной будет? – ухмыльнулся тот, закинул сумку под столик и уселся рядом с Максимом, черноволосым, ярким парнем, явно имевшим в роду горячую цыганскую кровь. – Други, а есть чего живительного?
– Оживительного? – уточнил Макс и заговорщицки подмигнул Кирюхе и Петру. – Найдем?
Те будто только этого ждали и полезли в сумки. Вскоре столик стал напоминать скатерть-самобранку. Едва парни уселись, как поезд дернулся и, неохотно постукивая колесами, принялся набирать скорость.
– Красота! – поглядывая в окно, довольно вздохнул Максим. Вечный романтик, он всегда придумывал какие-то поездки, походы, шашлыки на природе, лишь бы вытащить друзей на денек из города.
– Не то слово! – поддакнул Кир, балагур и шутник, любитель женского пола. Невысокого роста, тощий, с совершенно неприметной внешностью, он умудрился в свои неполные двадцать восемь три раза развестись и четыре раза жениться.
– И чего красивого? Дома как дома. Вот выедем за город, тогда и повздыхаете! – Петр, коренастый, темноволосый, красивый яркой и даже опасной красотой, был единственным из их компании, кто знал, чего хочет, и никогда не терял головы. – А еще лучше, приедем, возьмем аванс – и на неделю к реке. Рыбу половим, отдохнем.
– А тебя жена пустит? – недоверчиво прищурился Макс.
– Сначала я жену отпущу. К теще в Орехово-Зуево, – хмыкнул тот, отрезая колечко колбасы.
– Логично! – посмеялись парни и принялись строить планы на предстоящую поездку.
День пролетел незаметно. Вечером в купе заглянул Михалыч.
– Ну что, братцы-тунеядцы? Подъезжаем! Через пять минут чтобы были в коридоре! Выгружаться будем!
– Есть, шеф! – гаркнул Кирилл.
Михалыч даже вздрогнул.
– Дебилов! – рявкнул он в ответ, и дверь захлопнулась.
– Что-то наш Витюша на фантазию слаб стал, – трагично поджав губы, покивал Макс.
– А может, потому что ему свою фамилию переплюнуть слабо? – усмехнулся Федор и, подхватив на плечо сумку, с наслаждением произнес: – Паль-ца-пу-па, дал же бог!
– Кстати, а ты в курсе, почему монастырь,
