Цыганское проклятье. Татьяна Форш

      – Отчего же воры? – хмыкнул поручик. – Говорить я такого не говорил, но по закону проверить обязан.

      – Мы твоим законам не подчиняемся. Цыгане – народ свободный. Шел бы ты отсюда подобру-поздорову. А то места глухие, ведь и не найдут.

      – Мне бояться не с руки, иначе в армию не взяли бы. – Силантий положил руку на эфес сабли. – К тому же мои друзья знают, где я. Не вернусь до заката – искать придут.

      – Видели мы твоих друзей, Силантий. – Девушка поднялась.

      – Откуда ты меня знаешь? – опешил поручик.

      – Дым сказал, – улыбнулась цыганка.

      – Дарина, подай гостю похлебки, – сказал бородач, – не откажешь, служивый?

      – Конечно! – Девушка налила в деревянную миску похлебки, взяла ложку, ломоть хлеба и подошла к Силантию. – Угостись, красивый.

      Силантий посмотрел на девушку, взял предложенное и понял, что пропал. Большие черные глаза, смуглая кожа, брови вразлет и пухлые, манящие губы.

      Дарина тряхнула гривой кудрявых волос и призывно улыбнулась. Как бы невзначай оголилось круглое плечо, на котором алел розовый бутон. Рисунок был настолько искусным, что казалось, бутон вот-вот раскроется. Силантию нестерпимо захотелось припасть к цветку, ощутить его аромат, коснуться лепестков. Но внезапная робость сковала его.

      – Боишься меня? – Дарина вдруг звонко рассмеялась. В черных очах отразились солнечные блики. – А я ведь не кусаюсь. Если только приворожу ненароком. Садись, Силантий, в ногах правды нет.

      Она уселась на траву и похлопала рядом с собой.

      – Я в бесовщину не верю, – с трудом отведя взгляд, ответил Силантий, присаживаясь рядом с девушкой. Она едва успела одернуть цветастую юбку, расстелившуюся по земле.

      – Раз не веришь, то и опасаться тебе нечего.

      Силантию показалось, что теперь в ее голосе прозвучала настоящая угроза, но решил не обращать внимания.

      Похлебка показалась ему безвкусной. Да и самое изысканное кушанье сейчас не принесло бы наслаждения. Взгляд Силантия не отрывался от Дарины. Казалось, что она все понимает и намеренно дразнит его.

      – А хочешь, я спою тебе, служивый? – неожиданно предложила она. – Тебе одному петь стану.

      – Спой, – хрипло выговорил Силантий, отставив миску. Язык вдруг стал тяжел, перед глазами поплыл туман. Неужели отравили?

      Дарина взяла в руки гитару и коснулась изящными пальчиками струн, извлекая грустную, берущую за душу мелодию.