трассе, и пейзажи вокруг оставались позади и в прошлом. Допустимая скорость на шоссе была огромная, но Фарит, кажется, и ее превышал.
– Вспомнила? – спросил удовлетворенно, будто заранее радуясь Сашкиной хорошей памяти.
– Но ведь я, – она почувствовала себя раздвоившейся, угодившей в провал между тем зимним днем и этим почти летним, – я в тот раз… Я отказалась!
– А она, – сказал Фарит неторопливо, с оттяжкой, – она согласилась и очень обрадовалась.
Развилка, подумала Сашка. Он поймал меня на развилке. Я пошла на экзамен… но другая я, та, что согласилась вернуться в прошлое, проснулась на раскладушке в городе у моря, в шестнадцать лет. И в ее жизни не было никакого Фарита. Ни золотых монет. Ни Института Специальных Технологий. Та девушка видела страшный сон… и потом забыла его. Поступила в обычный университет. Выскочила замуж за Ваню Конева. А потом… потом… уснула за рулем и вылетела на встречку.
– Вы сделали резервную копию, – прошептала Сашка. – Другую проекцию… меня.
– Грубо сформулировано, но точно по смыслу, – он усмехнулся.
– И вы убили ее, потому что я… провалила экзамен?!
– Ее убил второй закон Ньютона, – сказал он с сожалением. – Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе и обратно пропорционально массе материальной точки.
– Но ведь это я провалила экзамен! А в автобус врезалась она!
– Эта женщина, – сказал Коженников, – существовала на свете только для того, чтобы врезаться в автобус.
Сашка ощутила, как спина под тонким свитером покрывается инеем.
– Вся ее жизнь, – безжалостно продолжал Коженников, – была привязана к моменту смерти, как реализации замысла. Жизнь была негодная, унылая и пустая, а вот смерть…
Сашка почувствовала обиду, будто при ней унизили близкого человека:
– Нормальная жизнь! Она до последнего пыталась сохранить семью… Она никого не насиловала, не обижала… даже на встречной полосе – она никого не убила! Почему вы говорите о ней в таком тоне?!
– Ты права, я к ней предвзят, – сказал он после паузы, к огромному Сашкиному удивлению. – Видишь ли, она струсила и отступила. И получила то, чего заслуживала. В общем зачете – совсем не плохо, ну согласись. Она даже испугаться не успела.
– А я? – Сашка вдруг охрипла.
– Что – ты?
– Что заслужила я? – спросила она почти беззвучно. – Что со мной будет?
– Все будет хорошо, – сказал он легко, но с подтекстом. – Если ты, конечно, проявишь себя дисциплинированным человеком.
Эту фразу он говорил ей в отрочестве, в момент кромешного ужаса и жалобного удивления: за что?! Почему я, в чем я провинилась, чем это заслужила?! Сашке сделалось еще холоднее, она съежилась, желая полностью утонуть в массивном кресле внедорожника.
По-прежнему глядя на дорогу, Коженников включил обогрев в салоне:
– Тебе
