пять лет и почти изловила в прошлом августе. И вероятнее всего непременно бы схватила ловкого налетчика, когда бы вдруг он сам не явился в штаб Дагестанского конного полка с сообщением, что он с нукерами желает поступить добровольцем. Спустя всего три месяца виц-унтер-офицер Даушев числился едва ли не лучшим наездником всей горской кавалерии. Но о том, что толкнуло неуловимого абрека на этот шаг, как, впрочем, и о многом другом, горец молчал.
– Ну, полно хвалиться-то, – не спуская взгляда с атаманца, бросил Лунев. – Чего уж, признайте, что страж у меня преизрядный.
– Ну, ежели того медведя, который около швейцарской с блюдом стоит, тоже в стражи записать, то этот не в пример лучше.
В холле действительно стояло чучело крупного медведя с блюдом в передних лапах. На этом блюде гости, не заставшие хозяев, оставляли свои визитные карточки.
– Похвалько! – хмыкнул Лунев. – Кажется, так у вас говорят?
– Ну, говорят-то всяко. – На лице сотника появилась задорная усмешка. – А вот ежели хотите, то давайте испытаем. Желаете ли, я ему фору дам? Скажем, пять безвозвратных ударов?
– Вы что ж это, серьезно?
– Отчего нет? Полагаю, нам здесь никто не помешает. О чинах на время можно забыть. Ну что, приступим, что ли?
Лунев недоверчиво поглядел на своего будущего помощника. По всему выходило, что против Заурбека ему не выстоять. Однако ж уверенность нового соратника была столь велика, да к тому же… Платон Аристархович погладил бровь, как зачастую делал это во время раздумий: «Мне достоверно следует узнать, так ли хорош сей вояка, как о том пишет Орлов».
– Ну что ж, – наконец вымолвил он, – желаете снять китель?
– Да ну! Пустое это. Всякий раз перед махачем заголяться – рубаху в клочья истреплешь! Поди, объясняй потом, шо хотел банально завалить врага, как ту елочку под самый корешок.
– Как пожелаете, – согласился Лунев, проникаясь азартом своего «доктора Ватсона». – Итак! Раз, два, начали!
Не заставляя себя долго упрашивать, Заурбек кинулся на ухмыляющегося казачьего офицера. Он вообще не слишком жаловал казаков, а этот и вовсе отчего-то вызывал у него открытую неприязнь. Точно волк, почуявший опасного чужака, он рвался в бой, готовый примерно расправиться с врагом, как делал это с удовольствием, и не раз.
– Ах-ах-ах. – Правый кулак Заурбека, метивший в челюсть дерзкого сотника, пронзил то место, где только что красовалась его ухмыляющаяся рожа. Казак змеей выскользнул из-под удара. Левая рука горца немедленно вылетела вперед, метя обидчику в грудь. Таким ударом грозный абрек выбивал дух из всякого, кому доводилось почувствовать его на себе. На этот раз удар снова попал в пустоту, едва задев пуговицу на офицерском кителе.
– Это номер два! – явно глумясь, выкрикнул казак. Затем были номера три, четыре и пять с тем же неказистым результатом. – Теперь моя очередь, – насмешливо продолжил сотник, и тут же Заурбек почувствовал, как ладонь противника
