style="font-size:15px;"> – Вот оно что?! – медленно, точно выталкивая каждое слово, проговорил Лунев. – Как интересно!
– Да-да, – быстро закивал Снурре, радуясь, что сообщил начальству некую важную информацию. – Он у его высочества все эти годы любимцем ходил, а и то сказать, сходного у них в характерах немало, оба наездники, оба охотники, оба рубаки отчаянные. К тому же с тех виноградников, которые господину Чарновскому от деда отошли, преотменное вино получается. Он его Николаю Николаевичу в подарок всякий день присылал, а великий князь-то не дурак по этому делу.
А в том году 3 июня его высочество господина ротмистра перевел фехтовально-гимнастической школой заведовать. На самом-то деле ее старичок полковник Свищов возглавляет, ну да он всегда болен, так что все дела за него Чарновский ведет. Вот так-с! – Этим высказыванием Христиан Густавович обычно заканчивал свои повествования, за что и получил среди коллег еще одно прозвище «Вот такс». Однако на него коллежский асессор жутко обижался, да и не был он нисколечко похож на таксу.
– Угу, – делая отметку в послужном списке фехтмейстера, кивнул Лунев. – Вот ведь какой курьез в деле есть: гляжу я на даты, и так выходит, что у господина ротмистра особое предчувствие имеется. В прошлую войну Мишель Чарновский приехал из Парижа чуть загодя, только чтоб успеть чин офицерский получить, а в этот раз также чуть загодя от Николая Николаевича в эту самую школу перешел. Будто знал он и теперь, и прежде, когда война начнется, и о том, что государь, вопреки обычаю, великого князя Верховным главнокомандующим сделает. Может, конечно, и случайность, а может статься, что и нет. Неведомо в департаменте, не было ли разладов между лихим адъютантом и его патроном?
– По всему выходит, что нет. А то стал бы его высочество просить Чарновского во время своего отсутствия в Петрограде всю корреспонденцию, на его имя приходящую, перебирать и в Ставку с курьером пересылать.
– А он это сделал? – боясь, что ослышался, переспросил Платон Аристархович.
– Так точно, – отрапортовал Снурре и всплеснул коротенькими ручками. – Нешто Чарновский – шпион?
– Кто знает, кто знает, – с силой промолвил Лунев, едва размыкая губы, словно пытаясь остудить накаленную его размышлениями атмосферу. – Как говорится, всякий поляк в России – уже на треть шпион. А у этого еще и отец из ссыльных. В общем, ротмистра сего днем и ночью наблюдать неотступно! Все, что обнаружится, докладывать лично мне!
– Уже делается. – Снурре подскочил на месте от внезапной перемены любезного тона Лунева на командный.
– А кстати, отчего? – спохватываясь, что так и не выяснил причину полицейского надзора за бывшим адъютантом прежнего командующего гвардией и петербургским гарнизоном, осведомился контрразведчик.
– Так ведь он же масон! Мастер ложи, именуемой «Чаша Святого Иоанна». А за всеми масонами, в Российской империи обретающимися, велено приглядывать.
– Ну прямо напасть какая-то! – Лунев раздраженно
