практически не знакомы. Откуда тебе знать как и куда я смотрю?
– Мне хватило вчерашней поездки до кафе. Ты ни разу не подняла голову. И каждый метр горбишься.
Горбишься. А ты же балерина. Ровная спина, выворот колен и правильный изгиб руки – это твоё тело. Остальное – это не ты. Не Таня, не балерина.
Она крепко стиснула зубы, закинув голову назад.
– Сгорбившись, значит? Тогда смотри!
По возможности вытянув спину как шею жирафа, Таня как будто вдавила ногу в педаль авто и рванула вперёд. Псевдогонщица с закрытыми глазами лихо катила вперёд, а сердце её выпрыгивало. По узкому тротуару мелькали люди и было нечеловечески страшно наехать им на ноги. Но она ехала, всё быстрее удаляясь и удаляясь от парня из поезда. Так же всегда убегала от проблем в детстве: быстро, по узким коридорчикам в порванной пачке, – быстрее по пышным залам училища с разбитыми коленями, – с сильной тряской на каталке по больничным коридорам. Таня грузно дышала и веки её дрожали, когда ориентация в пространстве терялась. Секунда, другая и на непредвиденной кочке колёса сворачивают с маршрута на большой скорости. К проезжающим по дороге авто.
В голове метнулся страх и в один скачок Юра добежал до девушки, поймав в падении кресло. Всего пару сантиметров и асфальт. Ещё одна травма, трагедия.
Его встретили обиженные глаза. Неприятно падать. На виду у людей ловить косяк за косяком и быть последней неудачницей в таком обычном деле как передвижение по улице. Самоуверенность, смешанная со страхом.
– Давай не геройствовать. Нет, так нет, – Юра с досадой смотрел, как Таня поправляет ноги на подставке кресла и отряхивает ладони от грязи. – Извини, я просто…
– Хватит, – грубо она процедила сквозь зубы, стряхивая с колен несуществующую грязь, – твои частые извинения начинают действовать на нервы.
В висках пульсирует. Не смогла. Сделать обычной вещи и показать, что может быть живой, простой девушкой, с прежде ровной осанкой.
Героям быть героями не суждено.
Таня двинулась дальше, теряя силы на вдох. Свободный и спокойный. Не должен продолжаться этот день. С ним, рядом. С каким-то действительно ненормальным парнем, что так просто берёт её на понт. Гад.
– Не надо больше ходить за мной. Не надо ждать меня на площади. Ты извинился, я услышала. Очистил совесть? Давай, чеши отсюда, – она стала похожа на тех дворовых девчонок, которых Юра, живя в Екатеринбурге, обходил стороной. Как же та девушка, выточенная скульпторами и фантазиями из их первой встречи? Лёгкая, скромная. Куда она потерялась? Истуканом юноша стоял на месте и видел, как и дворовая девчонка, находу, превращается в беспомощность: голова её опускалась всё ниже и ниже, плечи прятались и, в конце концов, исчезали. Как бы не старась взять гордость под контроль, а всё же Таня горбилась, через силу толкая саму себя вперёд. Неправильно. До него она всё это делала именно так.
– Обидно, наверное, когда ничего плохого не сделал человеку, а он уже ненавидит тебя. Давай вместе будем ненавидеть таких
