Все тихо ругались, но воспринимали поборы, как само собой разумеющееся. И только сегодня, выйдя из шикарной квартиры незнакомой Софьи Эдуардовны, Максим со всей чёткостью ощутил ничтожность своего существования. Ведь получается, что даже горничная Наташа стойко отстаивала право на уважение и благодарность перед мужчиной, который пытался ущемить её положение. А они, будущие экономисты, слава нации, молчали.
Нет, нельзя всё-таки пускать нашего человека в нормальное общество. Вот жил себе, жил, ни о чём не задумывался, так на тебе, надо же было увидеть, как живут обеспеченные люди. И всё. Теперь полная голова вопросов без ответов. И на душе противно, словно это его вина, что живут ребята в мире, полном несправедливости.
Поднявшись на пятый этаж, Максим медленно открыл дверь в свою комнату. Пять пар глаз одновременно пробуравили его насквозь.
– Нагулялся? – облегчённо выдохнул Митька Семёнов. – Где тебя всю ночь носило? Олег, набери скорее Ирку, а то она всё отделение полиции на ноги поднимет. Скажи, что Макс нашёлся.
Ничего не сказав, Максим прошёл к шкафу, стоявшему у двери. Сейчас бы молча переодеться, лечь в кровать и не слушать зудение товарищей. Не отвечать на вопросы. А главное, забыть всё, что случилось сегодня утром. Шорох Иркиных кроссовок, он мог бы выделить из тысячи других звуков. И именно этот шорох сейчас нёсся по коридору.
Дверь без стука распахнулась. Максим едва успел выставить вперёд руки, чтобы не получить дверью в лоб. Ирка никогда не запаривалась глупыми вопросами, типа, одеты ли ребята? Ждут ли её появления? Конечно, ждут. А кто не ждёт, сам виноват. Нечего без штанов по комнате ходить.
Вбежав, девушка резко швырнула на стул кожаный рюкзак и схватив со стола мутный, высокий графин, налила стакан воды. Пока Ира пила, ребята молчали. Максим чуть приподнял уголки губ. Даже не видя однокурсницу, он мог представить, как скатываются капельки воды по её подбородку, как она придерживает рукой сползающие с вспотевшего носа очки. И даже то, что она сейчас скажет не вызывало сомнения.
– Я всё выяснила, – выдохнула девушка, вытирая тыльной стороной руки мокрые губы. – Увезла его мадам, которая ведёт факультативные занятия по культуре пятнадцатого века в нашем университете. Директриса картинной галереи «Гала» Тышкевич Софья Эдгаровна.
– Эдуардовна, – поправил Максим, выходя из-за двери.
Ребята, стоявшие перед Иркой, дружно сжались. В гневе та была несдержанной. Могла рюкзак на голову опустить, могла просто наорать так, что мало не покажется.
– Ну и придурок ты, Шуба, – Ира яростно развернулась и, уперев руки в бока, сверлила Максима горящим взглядом. – Между прочим есть люди, которые беспокоились о тебе. И всю ночь не спали, представляя, как престарелая тётка использует обескровленное тело голодного студента Шубанова для своих эротических фантазий. Мог бы и позвонить.
– Не мог, – буркнул Максим. – Свалился, как подрубленный. Проснулся только утром.
– Может всё-таки тебя использовали? – прошептал Витька
